ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
ОБРАЩЕНИЕ ПРИБАВОЧНОЙ СТОИМОСТИ
Выше мы уже видели, что различие в периоде оборота вызывает различие в годовой норме прибавочной стоимости, даже при неизменной массе ежегодно производимой прибавочной стоимости.
Но затем необходимо возникает различие в капитализации прибавочной стоимости, в накоплении, и постольку, при одинаковой норме прибавочной стоимости, возникает также различие в её массе, производимой в течение года.
Отметим прежде всего, что капитал A (в примере предыдущей главы) даёт периодический текущий доход, следовательно, за исключением первого периода оборота после открытия предприятия, капиталист покрывает своё собственное потребление в течение года за счёт своего производства прибавочной стоимости, на это потребление ему не приходится авансировать деньги из собственного фонда. Напротив, последнее имеет место у капиталиста B. Хотя в одни и те же периоды времени он производит столько же прибавочной стоимости, сколько и капиталист A, но его прибавочная стоимость не реализована, и потому она не может быть потреблена ни индивидуально, ни производительно. Поскольку речь идёт об индивидуальном потреблении, прибавочная стоимость просто предвосхищается. Для этого должен быть авансирован специальный фонд.
Та часть производительного капитала, которую трудно подвести под определённую рубрику, а именно добавочный капитал, необходимый для ремонта и содержания в исправности основного капитала, эта часть капитала тоже выступает теперь в новом свете.
У капиталиста A эта часть капитала при начале производства не авансируется ни целиком, ни в большей своей части. Капиталисту не надо иметь её в своём распоряжении, он может даже совсем не иметь её. Она возникает в процессе функционирования
предприятия путём непосредственного превращения прибавочной стоимости в капитал, т. е. путём прямого применения её в качестве капитала. Часть прибавочной стоимости, не только периодически производимой, но и реализуемой в течение года, может покрывать необходимые расходы на ремонт и т. д. Таким образом, часть капитала, необходимого для ведения предприятия в его первоначальном масштабе, создаётся самим предприятием во время его функционирования, создаётся посредством капитализации некоторой части прибавочной стоимости. Для капиталиста B это невозможно. Часть капитала, о которой идёт речь, должна составлять у него часть первоначально авансируемого капитала. В обоих случаях эта часть капитала будет фигурировать в бухгалтерских книгах капиталиста как авансированный капитал, чем она и является в действительности, так как, согласно нашему предположению, она составляет часть производительного капитала, необходимого для ведения предприятия в данном масштабе. Но огромное различие заключается в том, из какого фонда она авансируется. У капиталиста B она действительно составляет часть первоначально авансируемого капитала или капитала, который должен иметься в распоряжении. Напротив, у капиталиста A она составляет часть прибавочной стоимости, применяемой в качестве капитала. Этот последний случай показывает нам, что не только накопленный капитал, но и часть первоначально авансируемого капитала может быть просто капитализированной прибавочной стоимостью.
С развитием кредита отношение первоначально авансированного капитала и капитализированной прибавочной стоимости становится ещё более запутанным. Например, капиталист A занимает у банкира C часть производительного капитала, с которым он начинает предприятие или ведёт его в течение года. Вначале у него нет собственного капитала, достаточного для ведения предприятия. Банкир C ссужает ему сумму, которая состоит исключительно из прибавочной стоимости, положенной в его банк промышленниками D, E, F и т. д. С точки зрения капиталиста A при этом пока ещё и речи нет о накопленном капитале. Но в действительности для промышленников D, E, F и т. д. капиталист A есть не что иное, как агент, капитализирующий присвоенную ими прибавочную стоимость.
Мы уже видели («Капитал», книга I, гл. XXII), что накопление, превращение прибавочной стоимости в капитал, по своему реальному содержанию есть процесс воспроизводства в расширенном масштабе, независимо от того, выражается ли такое расширение экстенсивно, путём строительства новых фабрик
в дополнение к старым, или интенсивно, путём увеличения масштаба производства на данном предприятии.
Увеличение масштаба производства может совершаться понемногу, а именно в тех случаях, когда часть прибавочной стоимости употребляется на такие улучшения, которые или только повышают производительную силу применяемого труда, или вместе с тем позволяют эксплуатировать его более интенсивно. Или же, в тех случаях, когда рабочий день не ограничен законом, для увеличения масштаба производства достаточно затраты добавочного оборотного капитала (на производственные материалы и заработную плату) без увеличения основного капитала; таким образом лишь удлиняется ежедневное время использования основного капитала, между тем как период его оборота становится соответственно короче. Или же, при благоприятной конъюнктуре рынка, капитализированная прибавочная стоимость даёт возможность спекулировать на сырье, т. е. совершать такие операции, для которых первоначально авансированного капитала было бы недостаточно, и т. д.
Между тем ясно, что в тех случаях, когда увеличение числа периодов оборота влечёт за собой более частую реализацию прибавочной стоимости в течение года, в этих случаях рано или поздно наступают периоды, когда уже нельзя будет ни удлинять рабочий день, ни вводить частичные улучшения; с другой стороны, пропорциональное расширение всего предприятия возможно только в известных, более или менее узких пределах, обусловливаемых отчасти общим характером предприятия, например, зданий, отчасти размерами обрабатываемого поля, как в сельском хозяйстве; притом для этого требуется столь значительный добавочный капитал, что его может доставить лишь накопление прибавочной стоимости в течение многих лет.
Итак, наряду с действительным накоплением, или превращением прибавочной стоимости в производительный капитал (и соответствующим воспроизводством в расширенном масштабе), происходит накопление денег, накопление части прибавочной стоимости в виде скрытого денежного капитала, который только впоследствии, когда он достигнет известной величины, будет функционировать как добавочный активный капитал.
Так представляется дело с точки зрения отдельного капиталиста. Однако одновременно с развитием капиталистического производства развивается и система кредита. Денежный капитал, который один капиталист ещё не может применить в своём собственном предприятии, применяется другими капиталистами,
от которых он получает за это проценты. Для него этот капитал функционирует как денежный капитал в специфическом смысле, как особый вид капитала, отличный от производительного капитала. Но он действует как капитал в руках другого. Ясно, что при более частой реализации прибавочной стоимости и при увеличении масштаба, в котором она производится, возрастает та пропорция, в которой новый денежный капитал, или деньги в виде капитала, выбрасывается на денежный рынок, а отсюда, по крайней мере в своей большей части, вновь поглощается для расширения производства.
Простейшая форма, которую может принять этот добавочный скрытый денежный капитал, есть форма сокровища. Возможно, что это сокровище представляет собой добавочное золото или серебро, полученное прямо или косвенно при обмене со странами, добывающими благородные металлы. И только таким способом денежное сокровище в пределах данной страны возрастает абсолютно. С другой стороны, возможно — и таково большинство случаев, — что такое сокровище представляет собой не что иное, как деньги, изъятые из обращения внутри страны и принявшие форму сокровища в руках отдельных капиталистов. Возможно, далее, что этот скрытый денежный капитал заключается просто в знаках стоимости — кредитные деньги мы всё ещё оставляем в стороне — или также в простых, подтверждённых официальными документами притязаниях (юридических титулах) капиталистов к третьим лицам. Во всех этих случаях, какова бы ни была форма существования этого добавочного денежного капитала, поскольку он является капиталом in spe *, он представляет собой не что иное, как добавочный и сохраняемый про запас юридический титул капиталиста на будущую добавочную часть годового производства общества.
«Масса действительно накопленного богатства, рассматриваемого с количественной стороны,… настолько незначительна по сравнению с производительными силами того общества, которому оно принадлежит, на какой бы ступени цивилизации ни находилось данное общество, или даже по сравнению с действительным потреблением этого самого общества в течение только немногих лет, — она настолько незначительна, что главное внимание законодателей и политико-экономов должно бы направляться на производительные силы и на их будущее свободное развитие, а не — как это было до сих пор — на одно только накопленное богатство, которое поражает взор. Несравненно бо́льшая часть так называемого накопленного богатства — это только номинальное богатство, и состоит оно не из действительных предметов, — кораблей, домов, хлопчатобумажных товаров, мелиоративных сооружений, — а из одних
* в перспективе. Ред.
только юридических титулов, из притязаний на будущие годовые производительные силы общества, из юридических титулов, порождённых и увековеченных благодаря средствам и учреждениям, свойственным состоянию необеспеченности… Пользование такими предметами» (накопленными, физически существующими вещами, или действительным богатством) «как простым средством, которое служит их владельцам для того, чтобы присваивать себе богатство, которое ещё должно быть создано будущими производительными силами общества, это пользование было бы отнято у них в силу естественных законов распределения постепенно, без применения силы; при поддержке кооперативного труда» («co-operative labour») «оно было бы отнято у них в течение немногих лет» (William Thompson. «Inquiry into the Principles of the Distribution of Wealth». London, 1850, p. 453. — Первое издание этой книги появилось в 1824 году).
«Немногие задумываются над тем, а большинство совершенно не подозревает, как ничтожно и по величине и по своему влиянию фактическое накопление общества по сравнению с производительными силами человечества, даже по сравнению с обычным потреблением одного поколения в течение лишь немногих лет. Причина этого очевидна, но влияние очень пагубно. Богатство, потребляемое ежегодно, исчезает в процессе его потребления, оно находится перед глазами только одно мгновение и производит впечатление только в течение того времени, пока им наслаждаются или пока его потребляют. Но часть богатства, потребляемая медленно, — мебель, машины, здания стоят перед нашими глазами с вашего детства и до старости как прочные памятники человеческих усилий. Вследствие обладания этой устойчивой, прочной, лишь медленно потребляемой частью общественного богатства — землёй и сырыми материалами, к которым прилагается труд, орудиями, которыми выполняется труд, а также домами, которые служат кровом во время работы, — вследствие обладания этими предметами их собственники в своих личных выгодах овладевают годичными производительными силами всех действительно производительных работников общества, как бы ни были незначительны эти предметы по сравнению о постоянно возобновляемыми продуктами этого труда. Население Британии и Ирландии равно 20 миллионам; среднее годовое потребление каждого человека — мужчины, женщины или ребёнка — составляет, вероятно, около 20 ф. ст.; ежегодно потребляемый продукт труда составляет поэтому богатство приблизительно в 400 миллионов ф. ст. Общая сумма накопленного капитала в этих странах по оценке не превышает 1 200 миллионов, или утроенного годового продукта труда; при делении поровну на каждого человека приходится 60 ф. ст. капитала. Здесь для нас важно скорее отношение величин, чем более или менее точный абсолютный итог этих предположительных сумм. Процентов со всего этого капитала было бы достаточно для того, чтобы содержать всё население при его современном уровне жизни около двух месяцев в году, а самого накопленного капитала в целом (если бы нашлись на него покупатели) хватило бы на содержание этого населения, без продолжения труда, в продолжение трёх лет! По прошествии этого времени люди, лишённые жилищ, платья и пищи, должны были бы погибнуть с голоду или же сделаться рабами тех, кто содержал их в течение этих трёх лет. Как 3 года относятся к продолжительности жизни одного здорового поколения, скажем, к 40 годам, так величина и значения действительного богатства, накопленный капитал даже самой богатой страны, относится в её производительной силе, к производительным силам одного только поколения людей, т. е. не к тому, что они могли бы произвести при разумном порядке, при одинаковой для всех обеспеченности и в особенности при кооперативном труде, а к тому, что они
действительно абсолютно производят при несовершенном порядке, при общей необеспеченности, лишающей бодрости духа!.. И для того, чтобы сохранить и увековечить в своём настоящем состоянии вынужденного разделения эту кажущуюся огромной массу имеющегося в наличии капитала или, лучше сказать, чтобы сохранить и увековечить приобретаемое при её посредстве распоряжение продуктом годового труда и монополию на него, должен быть увековечен весь чудовищный механизм со своими пороками, преступлениями и страданиями от необеспеченности. Ничто не может быть накоплено, пока не будут удовлетворены необходимые потребности, а великий поток человеческих желаний ищет удовлетворения; этим объясняется относительная незначительность суммы действительного богатства общества в каждый данный момент. Это — вечный кругооборот производства и потребления. При таком громадном объёме годового производства и потребления общество едва ли может обойтись без горстки действительного накопления; и, однако, главное внимание было устремлено не на массу производительных сил, а именно на эту горстку накопления. Но немногие захватили эту горстку и превратили её в орудие присвоения продуктов труда, постоянно из года в год возобновляемых подавляющей массой людей. Этим объясняется чрезвычайная важность такого орудия для этих немногих… Около трети национального годового продукта отнимается теперь у производителей в виде общественных налогов и непроизводительно потребляется людьми, которые не дают за это никакого эквивалента, т. е. ничего такого, что имело бы значение эквивалента для производителей… Толпа изумлённо смотрит на накопленные массы, особенно, если они сконцентрированы в руках немногих. Но ежегодно производимые массы, как вечные, неисчислимые волны могучего потока, катятся мимо и теряются безвозвратно в океане потребления. И, однако, это вечное потребление обусловливает не только все наслаждения, но и существование всего человеческого рода. Предметом исследования должно быть прежде всего количество этого годового продукта и его распределение. Действительное накопление имеет совершенно второстепенное значение, да и это значение оно получает почти исключительно вследствие своего влияния на распределение годового продукта… Действительное накопление и распределение постоянно рассматриваются здесь» (в книге Томпсона) «в их отношении к производительной силе общества и как факторы, подчинённые этой силе. Почти во всех других системах производительная сила рассматривалась в её отношении к накоплению и увековечению существующего способа распределения, как подчинённая им. По сравнению с сохранением этого существующего способа распределения постоянно возобновляющаяся нищета или благосостояние всего человеческого рода считается фактом, не заслуживающим внимания. Увековечение результатов насилия, обмана и случайностей — это назвали безопасностью; и для сохранения этой мнимой безопасности безжалостно приносятся в жертву все производительные силы человеческого рода» (там же, стр. 440–443).
Если оставить в стороне те помехи, которые затрудняют воспроизводство даже в прежнем масштабе, то возможны только два нормальных случая воспроизводства:
Или имеет место простое воспроизводство.
Или имеет место капитализация прибавочной стоимости, т.е. накопление.
I. ПРОСТОЕ ВОСПРОИЗВОДСТВО
При простом воспроизводстве прибавочная стоимость, производимая и реализуемая ежегодно, или, при нескольких оборотах, периодически в течение года, целиком потребляется её собственниками, капиталистами, индивидуально, т. е. непроизводительно.
То обстоятельство, что стоимость продукта состоит отчасти из прибавочной стоимости, отчасти из той доли стоимости, которую образует воспроизведённый в продукте переменный капитал плюс потреблённый на продукт постоянный капитал, — это обстоятельство абсолютно ничего не меняет ни в количестве, ни в стоимости всего продукта, который постоянно вступает в обращение в форме товарного капитала и который точно так же постоянно извлекают из сферы обращения для производительного или индивидуального потребления, т. е. для того, чтобы он служил средством производства или предметом потребления. Если постоянный капитал оставить в стороне, то указанное обстоятельство оказывает влияние только на распределение годового продукта между рабочими и капиталистами.
Даже если предположить только простое воспроизводство, то часть прибавочной стоимости должна постоянно находиться не в форме продукта, а в форме денег, потому что в противном случае её нельзя превратить из денег в продукт для потребления. Это превращение прибавочной стоимости из её первоначальной товарной формы в деньги мы должны исследовать здесь более обстоятельно. Для упрощения дела представим проблему в самом простом виде, а именно предположим, что в обращении находятся исключительно металлические деньги, т. е. деньги, представляющие собой действительный эквивалент.
Согласно законам простого товарного обращения, изложенным раньше («Капитал», книга I, гл. III), масса имеющихся в стране металлических денег должна быть достаточной не только для обращения товаров. Она должна быть достаточной и при тех колебаниях в денежном обращении, которые возникают отчасти вследствие изменений в скорости обращения, отчасти вследствие изменения цен товаров, отчасти вследствие тех различных и меняющихся пропорций, в которых деньги функционируют как средство платежа или как собственно средство обращения. Отношение, в котором имеющаяся в наличии масса денег распадается на сокровище и на обращающиеся деньги, постоянно изменяется, но общая масса денег всегда равна сумме денег, имеющихся и в форме сокровища и в форме обращающихся денег. Эта масса денег (масса благородного металла)
представляет собой постепенно накопленное сокровище общества. Поскольку часть этого сокровища уничтожается вследствие износа, постольку она должна ежегодно возмещаться, как в всякий другой продукт. В действительности это возмещение совершается посредством прямого или косвенного обмена части годового продукта страны на продукт стран, добывающих золото и серебро. Однако такой интернациональный характер сделки скрывает её простоту. Поэтому, чтобы свести проблему к её простейшему и наиболее ясному выражению, следует предположить, что добыча золота и серебра происходит в данной стране и, таким образом, составляет часть всего общественного производства этой страны.
Если оставить в стороне золото и серебро, производимые для предметов роскоши, то минимум их ежегодной добычи должен быть равен износу денежного металла, происходящему вследствие обращения денег в течение года. Далее, если возрастает сумма стоимости ежегодно производимой и обращающейся массы товаров, то должна возрастать также и годовая добыча золота и серебра, поскольку возросшая сумма стоимости обращающихся товаров и масса денег, необходимая для их обращения (и для образования соответствующего сокровища), не компенсируются большей скоростью обращения денег и более широким функционированием денег в качестве средства платежа, т. е. более частым взаимным погашением платежей по покупкам и продажам без участия действительных денег.
Следовательно, часть общественной рабочей силы и часть общественных средств производства должна ежегодно затрачиваться на добычу золота и серебра.
Так как мы предполагаем здесь простое воспроизводство, то в данном случае капиталисты, занимающиеся добычей золота и серебра, ограничивают её размерами среднего годового износа и обусловленного им среднего годового потребления золота и серебра; свою прибавочную стоимость, которую они, по нашему предположению, потребляют ежегодно, ничего из неё не капитализируя, они бросают в обращение прямо в денежной форме, которая для них является здесь натуральной, а не превращённой формой продукта, как в других отраслях производства.
Далее, что касается заработной платы, т. е. той денежной формы, в которой авансируется переменный капитал, то здесь и она возмещается не посредством продажи продукта, не посредством его превращения в деньги, а таким продуктом, натуральной формой которого с самого начала является денежная форма.
Наконец, то же самое происходит и с той частью продукта, благородного металла, которая равна стоимости периодически потребляемого постоянного капитала — как постоянного оборотного, так и постоянного основного капитала, потребляемого в течение года.
Рассмотрим кругооборот, соответственно оборот капитала, вложенного в производство благородных металлов, прежде всего в форме Д — Т…П…Д'. Поскольку Т в акте Д — Т состоит не только из рабочей силы и средств производства, а также из основного капитала, лишь часть стоимости которого потребляется в П, то ясно, что продукт Д' есть денежная сумма, равная переменному капиталу, затраченному на заработную плату, плюс оборотный постоянный капитал, затраченный на средства производства, плюс часть стоимости, соответствующая износу основного капитала, плюс прибавочная стоимость. Если, при неизменной всеобщей стоимости золота, эта сумма была бы меньше, то это означало бы, что или данный золотой прииск непроизводителен, или же — если это явление приобретает всеобщий характер — стоимость золота сравнительно с товарами, стоимость которых не изменяется, в будущем возросла бы, т. е. цены товаров упали бы и, следовательно, в будущем денежная сумма, затрачиваемая в акте Д — Т, стала бы меньше.
Рассматривая прежде всего только оборотную часть капитала, авансируемого в Д, в исходном пункте Д — Т…П…Д', мы видим, что определённая денежная сумма авансируется, бросается в обращение на оплату рабочей силы и на покупку производственных материалов. Но посредством кругооборота этого капитала она не будет опять извлечена из обращения для того, чтобы её снова бросили в обращение. Продукт является деньгами уже в своей натуральной форме, следовательно, ему не приходится превращаться в деньги посредством обмена, посредством процесса обращения. Из процесса производства он вступает в сферу обращения не в форме товарного капитала, который должен превратиться обратно в денежный капитал, а как денежный капитал, который должен превратиться обратно в производительный капитал, т. е. должен снова покупать рабочую силу и производственные материалы. Денежная форма оборотного капитала, потреблённого на рабочую силу и на средства производства, возмещается не посредством продажи продукта, а натуральной формой самого продукта; следовательно, она возмещается не путём обратного извлечения из обращения его стоимости в денежной форме, а посредством добавочных, вновь произведённых денег.
Предположим, что этот оборотный капитал = 500 ф. ст., период оборота = 5 неделям, рабочий период = 4 неделям, период обращения = только 1 неделе. Деньги с самого начала должны быть авансированы на 5 недель отчасти на производственный запас, отчасти должны быть в запасе для постепенной выплаты в качестве заработной платы. В начале 6-й недели возвращаются 400 ф. ст. и высвобождаются 100 ф. ст. Это повторяется постоянно. Здесь, как и раньше, в течение известного времени оборота 100 ф. ст. постоянно находятся в форме высвободившихся денег. Но совершенно так же, как и остальные 400 ф. ст., они состоят из добавочных, вновь произведённых денег. В нашем случае мы имеем 10 оборотов в год, а произведённый годовой продукт = 5 000 ф. ст. золотом. (Период обращения здесь — это не то время, которого требует превращение товара в деньги, а то, какое требуется для превращения денег в элементы производства.)
Для всякого другого капитала в 500 ф. ст., который оборачивается при таких же условиях, постоянно возобновляемая денежная форма есть превращённая форма произведённого товарного капитала, который через каждые 4 недели бросают в обращение и который посредством продажи, — следовательно, посредством периодического извлечения такого количества денег, какое первоначально вступило в процесс, — постоянно всё снова и снова приобретает форму денег. Напротив, здесь в течение каждого периода оборота из самого процесса производства капиталист бросает в обращение новую добавочную массу денег в 500 ф. ст., чтобы постоянно извлекать из обращения производственные материалы и рабочую силу. Эти брошенные в обращение деньги потом уже не извлекаются из него посредством кругооборота этого же капитала, а, напротив, постоянно увеличиваются за счёт вновь производимых масс золота.
Если мы рассмотрим переменную часть этого оборотного капитала и предположим, как и выше, что она равна 100 ф. ст., то при производстве обычных товаров этих 100 ф. ст. при десяти оборотах в год было бы достаточно для непрерывной оплаты рабочей силы. Здесь, при добыче золота, достаточно такой же суммы, но возвращающиеся 100 ф. ст., которыми каждые 5 недель оплачивается рабочая сила, представляют собой не превращённую форму продукта этой рабочей силы, а часть самого этого постоянно возобновляемого продукта. Золотопромышленник платит своим рабочим прямо частью золота, добытого ими самими. Таким образом 1 000 ф. ст., ежегодно затрачиваемые на рабочую силу и бросаемые в обращение рабочими,
не возвращаются посредством обращения к своему исходному пункту.
Далее, что касается основного капитала, то при учреждении предприятия требуется затрата относительно крупного денежного капитала, который, таким образом, сразу бросают в обращение. Как всякий основной капитал, он возвращается только по частям в течение ряда лет. Но он возвращается в качестве непосредственной доли продукта, золота, а не посредством продажи продукта, не посредством превращения этого продукта в деньги. Следовательно, он постепенно приобретает свою денежную форму не посредством извлечения денег из обращения, а посредством накопления соответствующей части продукта. Воспроизведённый таким образом денежный капитал не есть денежная сумма, постепенно извлекавшаяся из обращения на покрытие той денежной суммы, которая в самом начале была брошена в обращение на приобретение основного капитала. Это — добавочная масса денег.
Наконец, что касается прибавочной стоимости, то она, в свою очередь, равна той части нового продукта, золота, которая в течение каждого нового периода оборота бросается в обращение, чтобы, согласно нашему предположению, целиком быть израсходованной непроизводительно, полностью пойти на оплату жизненных средств и предметов роскоши.
Но, согласно нашему предположению, вся эта годовая добыча золота, постоянно отвлекающая с рынка рабочую силу и производственные материалы, но не извлекающая с него денег, а снова и снова снабжающая его добавочными деньгами, — вся эта добыча золота только возмещает деньги, количество которых уменьшилось вследствие их износа в течение года, следовательно, лишь содействует тому, чтобы в обществе полностью сохранялось то количество денег, которое постоянно, хотя и в меняющихся пропорциях, существует в двух формах: в форме сокровища и в форме денег, находящихся в обращении.
По закону товарного обращения общая масса денег должна быть равна массе денег, требующихся для обращения товаров, плюс количество денег, находящихся в форме сокровища; последнее увеличивается или уменьшается в зависимости от сокращения или расширения сферы обращения; оно же служит и для образования необходимого резервного фонда средств платежа. Поскольку не происходит взаимного погашения платежей, то стоимость товаров должна быть оплачена деньгами. Дело нисколько не меняется от того, что некоторая часть этой стоимости состоит из прибавочной стоимости, т. е. ничего не стоила продавцу товаров. Предположим, что все
производители — это самостоятельные владельцы средств производства, следовательно, обращение происходит между самими непосредственными производителями. Если оставить в стороне постоянную часть их капитала, то их годовую вновь созданную стоимость, по аналогии с положением в капиталистическом обществе, можно было бы разделить на две части: на часть a, которая только возмещает их необходимые жизненные средства, и на другую часть b, которую они отчасти потребляют в виде предметов роскоши, отчасти применяют в целях расширения производства. В таком случае a представляет переменный капитал, b — прибавочную стоимость. Но такое разделение не оказало бы никакого влияния на величину той массы денег, которая необходима для обращения всего их продукта. При прочих неизменных условиях, стоимость всей обращающейся товарной массы была бы та же самая, а следовательно, и масса необходимых для этого денег была бы прежней. При равном делении периодов оборота производителям пришлось бы иметь одинаковые денежные запасы, т. е. пришлось бы постоянно иметь в денежной форме одну и ту же часть своего капитала, так как, согласно нашему предположению, их производство, как и раньше, оставалось бы товарным производством. Следовательно, то обстоятельство, что часть товарной стоимости состоит из прибавочной стоимости, нисколько не меняет массы денег, необходимых для ведения всего производства.
Один из противников Тука, ухватившийся за формулу Д — Т — Д', спрашивает его, как это капиталисту удаётся постоянно извлекать из обращения больше денег, чем он их бросает в обращение. Вполне понятно. Здесь речь идёт не о созидании прибавочной стоимости. Созидание прибавочной стоимости, являющееся единственной тайной, с капиталистической точки зрения само собой разумеется. Ведь применённая сумма стоимости не была бы капиталом, если бы она не обогащалась прибавочной стоимостью. Следовательно, так как согласно предположению, она является капиталом, то созидание прибавочной стоимости само собой разумеется.
Следовательно, вопрос состоит не в том, откуда происходит прибавочная стоимость, а в том, откуда берутся деньги, в которые превращается прибавочная стоимость.
Но для буржуазной политической экономии существование прибавочной стоимости понятно само по себе. Следовательно, предполагается не только существование прибавочной стоимости, но вместе с тем предполагается, далее, также и то, что часть товарной массы, брошенной в обращение, состоит из прибавочного продукта, следовательно, представляет собой такую стоимость,
которую капиталист не бросал в обращение вместе со своим капиталом, что, следовательно, капиталист вместе со своим продуктом бросает в обращение, а затем опять извлекает из обращения некоторый избыток по сравнению со своим капиталом.
Товарный капитал, который капиталист бросает в обращение, имеет бо́льшую стоимость (откуда происходит этот избыток, не объясняется или остаётся непонятным, но с точки зрения данного капиталиста c'est un fait *), чем производительный капитал, который он извлёк из обращения в виде рабочей силы и средств производства. При этом предположении ясно, почему не только капиталист A, но и капиталисты B, C, D и т. д. постоянно могут извлекать из обращения посредством обмена своего товара бо́льшую стоимость, чем стоимость капитала, авансированного первоначально и потом авансируемого снова и снова. Капиталисты A, B, C, D и т. д. постоянно бросают в обращение в форме товарного капитала бо́льшую товарную стоимость, чем та, которую они извлекают из обращения в форме производительного капитала, — эта операция является настолько же многосторонней, насколько разнообразны самостоятельно функционирующие капиталы. Следовательно, капиталисты должны постоянно распределять между собой сумму стоимости, равную сумме стоимости их, соответственно, — авансированных ими производительных капиталов (т. е. каждый, со своей стороны, должен извлекать из обращения соответствующую массу элементов производительного капитала); совершенно так же им постоянно приходится распределять между собой и ту сумму стоимости, которую они со всех сторон бросают в обращение в товарной форме, бросают как соответствующий избыток товарной стоимости над стоимостью их элементов производства.
Но товарный капитал, прежде чем он превратится обратно в производительный капитал, и прежде чем будет израсходована заключающаяся в нём прибавочная стоимость, должен быть превращён в деньги. Откуда берутся деньги для этого? На первый взгляд этот вопрос кажется трудным, и ни Тук, ни кто-либо другой до сих пор не дали на него ответа.
Предположим, что оборотный капитал в 500 ф. ст., авансированный в форме денежного капитала, каков бы ни был период его оборота, представляет собой весь оборотный капитал общества, т. е. класса капиталистов. Прибавочная стоимость пусть будет 100 ф. ст. Каким же образом весь класс капиталистов
* — это — факт. Ред.
может постоянно извлекать из обращения 600 ф. ст., если он постоянно бросает в него только 500 ф. ст.?
После того как денежный капитал в 500 ф. ст. превратился в производительный капитал, этот последний в процессе производства превращается в товарную стоимость в 600 ф. ст., и, таким образом, в обращении находится не только товарная стоимость в 500 ф. ст., равная первоначально авансированному денежному капиталу, но и вновь произведённая прибавочная стоимость в 100 ф. ст.
Эта дополнительная, прибавочная стоимость в 100 ф. ст. брошена в обращение в товарной форме. В этом нет никакого сомнения. Но такая операция не создаёт добавочных денег для обращения этой добавочной товарной стоимости.
Не следует пытаться обойти это затруднение путём благовидных увёрток.
Например, в таком роде: что касается постоянного оборотного капитала, то ясно, что не все затрачивают его одновременно. В то время, когда капиталист A продаёт свой товар, следовательно, когда авансированный им капитал принимает денежную форму, капитал покупателя B, находящийся в денежной форме, принимает, напротив, форму средств его производства, как раз тех, которые производит капиталист A. Тем же самым актом, посредством которого капиталист A снова придаёт денежную форму произведённому им товарному капиталу, капиталист B снова придаёт производительную форму своему капиталу, превращает его из денежной формы в средства производства и в рабочую силу; одна и та же сумма денег функционирует в двустороннем процессе, как и при всякой простой купле Т — Д. С другой стороны, если капиталист A снова превращает деньги в средства производства, он покупает таковые у капиталиста C, а последний платит теми же деньгами капиталисту B и т. д. Дело было бы объяснено таким способом. Но:
Все установленные нами законы относительно количества денег, находящихся в обращении при товарном обращении («Капитал», книга I, глава III), нисколько не меняются вследствие капиталистического характера процесса производства.
Следовательно, если говорят, что оборотный капитал общества, авансируемый в денежной форме, составляет 500 ф. ст., то при этом уже принято в расчёт, что, с одной стороны, эта сумма была авансирована одновременно и что, с другой стороны, она приводит в движение больше производительного капитала, чем на 500 ф. ст., потому что она попеременно служит денежным фондом различных производительных капиталов. Следовательно,
этот способ объяснения уже предполагает наличие тех денег, существование которых он должен объяснить. —
Далее, можно было бы сказать так: капиталист A производит такие товары, которые капиталист B потребляет индивидуально, непроизводительно. Следовательно, деньги капиталиста B превращают в деньги товарный капитал капиталиста A, и таким образом одна и та же денежная сумма служит для превращения в деньги прибавочной стоимости капиталиста B и оборотного постоянного капитала капиталиста A. Но здесь ещё непосредственнее предполагается решённым тот самый вопрос, на который необходимо дать ответ. А именно, откуда же капиталист B берёт эти деньги на покрытие своего дохода? Каким образом он сам превратил в деньги ту часть своего продукта, которая составляет прибавочную стоимость? —
Затем можно было бы сказать, что та часть оборотного переменного капитала, которую капиталист A постоянно авансирует на своих рабочих, постоянно же возвращается к нему из обращения; и только некоторая меняющаяся часть её постоянно остаётся у него самого для выплаты заработной платы. Однако между моментом расходования денег на заработную плату и моментом их возвращения проходит некоторое время, в течение которого эти деньги могут служить, между прочим, также и для превращения в деньги прибавочной стоимости. Но мы знаем, во-первых, что чем продолжительнее это время, тем больше должна быть также и та масса денежного запаса, которую капиталист A должен постоянно держать in petto *. Во-вторых, рабочий расходует деньги, покупает на них товары и тем самым pro tanto превращает в деньги заключающуюся в этих товарах прибавочную стоимость. Следовательно, те же самые деньги, которые авансируются в форме переменного капитала, pro tanto служат также для превращения в деньги прибавочной стоимости. Не углубляясь в этот вопрос ещё больше, мы заметим здесь лишь следующее: потребление всего класса капиталистов и зависимых от них непроизводительных лиц происходит одновременно с потреблением рабочего класса; следовательно, одновременно с тем, как бросают в обращение свои деньги рабочие, должны бросать деньги в обращение и капиталисты, чтобы расходовать свою прибавочную стоимость как доход; следовательно, деньги для этого должны извлекаться из обращения. Только что приведённое объяснение лишь уменьшило бы количество необходимых денег, но не устранило бы необходимости в них. —
* — при себе. Ред.
Наконец, можно было бы сказать: ведь при первом вложении основного капитала всегда бросают в обращение большое количество денег, причём эти деньги лишь постепенно, по частям, на протяжении ряда лет извлекаются из обращения тем, кто их туда бросил. Разве этой суммы недостаточно для того, чтобы превратить в деньги прибавочную стоимость? — На это следует ответить, что обращение вышеуказанной суммы в 500 ф. ст. (которая заключает в себе также и возможность образования сокровища для необходимого резервного фонда) уже предполагает применение её соответствующей части на покупку элементов основного капитала, если не тем, кто бросил её в обращение, то кем-либо другим. Кроме того, предполагается также, что сумма, расходуемая на приобретение товаров, служащих основным капиталом, оплачивает и заключающуюся в этих товарах прибавочную стоимость, а вопрос заключается именно в том, откуда берутся эти деньги. —
Общий ответ на этот вопрос уже дан; если должна обращаться масса товаров стоимостью 1 000 ф. ст. × X, то количество денег, необходимых для этого обращения, нисколько не меняется от того, содержится ли в стоимости этой товарной массы прибавочная стоимость или нет; произведена ли эта товарная масса капиталистически или нет. Следовательно, самой проблемы не существует. При прочих данных условиях, т. е. при данной скорости обращения денег и т. д. для обращения товарной стоимости в 1 000 ф. ст. × Х требуется определённая сумма денег, которая совершенно не зависит от того обстоятельства, много или мало из этой стоимости достаётся непосредственным производителям этих товаров. Поскольку здесь, однако, существует проблема, то она совпадает с общей проблемой: откуда берётся сумма денег, необходимая для обращения товаров в данной стране.
Между тем, с точки зрения капиталистического производства, конечно, возникает видимость существования какой-то особой проблемы. А именно, исходным пунктом, откуда деньги бросают в обращение, является здесь капиталист. Деньги, которые рабочий расходует на оплату своих жизненных средств, существуют сначала как денежная форма переменного капитала и поэтому первоначально капиталист бросает их в обращение как покупательное средство или средство платежа за рабочую силу. Кроме того, капиталист бросает в обращение деньги, которые первоначально составляли для него денежную форму его постоянного — основного и оборотного — капитала; он расходует их как покупательное средство или как средство платежа за средства труда и производственные материалы.
Однако за исключением этого капиталист уже не является исходным пунктом денежной массы, находящейся в обращении. Но ведь вообще существуют только два исходных пункта: капиталист и рабочий. Третьи лица всех категорий или должны получать деньги от этих двух классов за какие-нибудь услуги, или, поскольку они получают деньги, не оказывая никаких услуг, они являются совладельцами прибавочной стоимости в форме ренты, процента и т. д. То обстоятельство, что прибавочная стоимость не остаётся целиком в кармане промышленного капиталиста и что он должен поделиться ею с другими лицами, это обстоятельство не имеет никакого отношения к рассматриваемому вопросу. Вопрос заключается в том, каким образом капиталист превращает в деньги свою прибавочную стоимость, а не в том, как распределяются впоследствии вырученные за неё деньги. Следовательно, в нашем случае мы всё ещё должны рассматривать капиталиста как единственного владельца прибавочной стоимости. Что же касается рабочего, то уже сказано, что он есть только вторичный исходный пункт, тогда как капиталист — первичный исходный пункт тех денег, которые рабочий бросает в обращение. Деньги, сначала авансированные как переменный капитал, совершают уже своё второе обращение, когда рабочий расходует их на оплату жизненных средств.
Итак, класс капиталистов остаётся единственным исходным пунктом денежного обращения. Если ему для оплаты средств производства требуется 400 ф. ст., а для оплаты рабочей силы — 100 ф. ст., то он бросает в обращение 500 ф. ст. Но заключающаяся в продукте прибавочная стоимость при норме прибавочной стоимости в 100% равна стоимости в 100 ф. ст. Каким же образом класс капиталистов может постоянно извлекать из обращения 600 ф. ст., если он постоянно бросает в него только 500 ф. ст.? Из ничего не будет ничего. Весь класс капиталистов не может извлекать из обращения ничего такого, что раньше не было бы брошено в него.
Здесь мы оставляем в стороне то обстоятельство, что при десятикратном обороте денежной суммы в 400 ф. ст., возможно, будет достаточно для обращения средств производства стоимостью в 4 000 ф. ст. и труда стоимостью в 1 000 ф. ст., а остальных 100 ф. ст. точно так же будет достаточно для обращения прибавочной стоимости в 1 000 ф. ст. Это отношение денежной суммы к товарной стоимости, обращающейся при её посредстве, нисколько не меняет сути дела. Проблема остаётся та же самая. Если бы одна и та же монета не обращалась несколько раз, то пришлось бы бросить в обращение 5 000 ф. ст. в виде капитала,
и 1 000 ф. ст. были бы необходимы для превращения в деньги прибавочной стоимости. Спрашивается, откуда берутся эти деньги, будь то 1 000 или 100 ф. ст.? В любом случае они представляют собой излишек по сравнению с денежным капиталом, брошенным в обращение.
Действительно, как бы это ни казалось парадоксальным на первый взгляд, класс капиталистов сам бросает в обращение те деньги, которые служат для реализации заключающейся в товарах прибавочной стоимости. Однако nota bene *: он бросает их в обращение не как авансированные деньги, следовательно, не как капитал. Он расходует их как покупательное средство в целях своего индивидуального потребления. Следовательно, класс капиталистов не авансирует этих денег, хотя он является исходным пунктом их обращения.
Возьмём отдельного капиталиста, начинающего своё предприятие, например, фермера. В течение первого года он авансирует денежный капитал, скажем, в 5 000 ф. ст. на оплату средств производства (4 000 ф. ст.) и рабочей силы (1 000 ф. ст.). Норма прибавочной стоимости пусть будет равна 100%, присваиваемая им прибавочная стоимость = 1 000 ф. ст. Вышеупомянутые 5 000 ф. ст. заключают в себе все деньги, которые он авансирует как денежный капитал. Но ведь человек должен жить, а до конца года он не получит обратно никаких денег. Пусть его годовое потребление составляет 1 000 ф. ст. Он должен иметь эти деньги. Хотя он говорит, что должен авансировать эти 1 000 ф. ст. в течение первого года, но это авансирование — имеющее здесь только субъективное значение — означает только то, что в первый год он должен покрывать расходы на своё индивидуальное потребление из собственного кармана, а не за счёт дарового производства своих рабочих. Он не авансирует эти деньги как капитал. Он расходует их, платит их как эквивалент за те жизненные средства, которые он потребляет. Эта стоимость расходуется им в виде денег, он бросает её в обращение и извлекает её из него в виде товарных стоимостей. Эти товарные стоимости он потребил. Следовательно, он уже не имеет никакого отношения к их стоимости. Деньги, которыми он заплатил за эту стоимость, существуют теперь как элемент обращающихся денег. Но стоимость этих денег он извлёк из обращения в виде продуктов, а вместе с продуктами, в которых стоимость существовала, уничтожена также и их стоимость. Она полностью исчезла. Но вот в конце года он бросает в обращение товарную стоимость в 6 000 ф. ст. и продаёт её. Вместе с тем к нему
* — заметим хорошенько. Ред.
возвращается: 1) авансированный им денежный капитал в 5 000 ф. ст.; 2) превращённая в деньги прибавочная стоимость в 1 000 ф. ст. Он авансировал 5 000 ф. ст. как капитал, бросил их в обращение, а теперь извлекает из обращения 6 000 ф. ст.: 5 000 ф. ст. взамен капитала и 1 000 ф. ст. прибавочной стоимости. Эти 1 000 ф. ст. превращены в деньги с помощью тех денег, которые он сам бросил в обращение не как капиталист, а как потребитель, которые он не авансировал, а израсходовал. Теперь они возвращаются к нему обратно как денежная форма произведённой им прибавочной стоимости. И с этого времени такая операция повторяется ежегодно. Но, начиная со второго года, 1 000 ф. ст., расходуемые им лично, постоянно представляют собой превращённую форму, денежную форму произведённой им прибавочной стоимости. Он расходует их ежегодно, и они ежегодно же возвращаются к нему обратно.
Если бы его капитал совершал в течение года большее число оборотов, то это нисколько не меняло бы сути дела, но, конечно, изменилась бы продолжительность времени, а потому и величина той суммы, которую капиталисту пришлось бы бросать в обращение в целях своего, индивидуального потребления сверх авансированного им денежного капитала.
Эти деньги капиталист бросает в обращение не в качестве капитала. Но ведь на то он и капиталист, чтобы быть в состоянии до возвращения прибавочной стоимости прожить на те средства, которыми он уже обладает.
В этом случае мы предполагали, что денежная сумма, которую капиталист бросает в обращение в целях своего индивидуального потребления впредь до первого возвращения своего капитала, в точности равна прибавочной стоимости, произведённой капиталистом и поэтому подлежащей превращению в деньги. Очевидно, что по отношению к отдельному капиталисту такое предположение произвольно. Но оно должно быть правильным по отношению ко всему классу капиталистов, поскольку мы предполагаем простое воспроизводство. Оно выражает только то, что уже заключено в этом последнем предположении, а именно, что вся прибавочная стоимость и только лишь прибавочная стоимость потребляется непроизводительно, т. е. непроизводительно не потребляется ни малейшей доли первоначального капитала.
Выше было предположено, что всей добычи благородных металлов (= 500 ф. ст.) достаточно только для возмещения износа денег.
Капиталисты, добывающие золото, получают весь свой продукт в виде золота, — как те его части, которые возмещают
постоянный и переменный капитал, так и ту часть, которая состоит из прибавочной стоимости. Следовательно, часть общественной прибавочной стоимости заключается в золоте, а не в таком продукте, который превращается в золото только в процессе обращения. Эта часть с самого начала заключается в золоте и бросается в обращение для того, чтобы извлечь из него продукты. То же самое относится в данном случае к заработной плате, т. е. к переменному капиталу, и к возмещению авансированного постоянного капитала. Следовательно, если одна часть класса капиталистов бросает в обращение товарную стоимость, бо́льшую (на величину прибавочной стоимости), чем авансированный ими денежный капитал, то другая часть капиталистов бросает в обращение бо́льшую денежную стоимость (бо́льшую на величину прибавочной стоимости), чем товарная стоимость, которую они постоянно извлекают из обращения для добычи золота. Если часть капиталистов постоянно выкачивает из обращения больше денег, чем она их вносит в обращение, то часть капиталистов, — та, которая добывает золото, — постоянно накачивает в обращение денег больше, чем извлекает из него в виде средств производства.
Хотя часть этого продукта, т. е. золота стоимостью в 500 ф. ст., представляет собой прибавочную стоимость золотопромышленников, однако вся сумма предназначена только для возмещения денег, необходимых для обращения товаров; при этом безразлично, сколько из этой суммы идёт на превращение в деньги прибавочной стоимости, заключающейся в товарах, и сколько — на превращение в деньги других составных частей стоимости.
Дело абсолютно не меняется, если добычу золота перенести из данной страны в другие страны. Часть общественной рабочей силы и общественных средств производства в стране A превращены в продукт, например, в холст стоимостью в 500 ф. ст., который вывозится в страну B, чтобы там купить золото. Производительный капитал, применённый таким образом в стране A, точно так же не выбрасывает на рынок страны A товаров, — вместо них он бросает деньги, — как если бы он был непосредственно применён для добычи золота. Этот продукт страны A представлен в 500 ф. ст. золотом и поступает в сферу обращения этой страны A только как деньги. Часть общественной прибавочной стоимости, содержащейся в этом продукте, существует непосредственно в форме денег и для страны A никогда не существует иначе, как в форме денег. Хотя для капиталистов, добывающих золото, только часть продукта представляет собой прибавочную стоимость, а другая часть возмещает капитал.
однако, напротив, решение вопроса о том, какое количество этого золота, если оставить в стороне оборотный постоянный капитал, возмещает переменный капитал и какое количество представляет собой прибавочную стоимость, зависит исключительно от отношений, в которых соответственно заработная плата и прибавочная стоимость находятся к стоимости обращающихся товаров. Часть, образующая прибавочную стоимость, распределяется между различными представителями класса капиталистов. Хотя эта часть стоимости постоянно расходуется ими на индивидуальное потребление и снова поступает к ним вследствие продажи нового продукта, — вообще именно только эта купля и продажа и вызывает обращение между капиталистами тех денег, которые необходимы для превращения в деньги прибавочной стоимости, — но всё же некоторая часть общественной прибавочной стоимости, хотя и в изменяющихся долях, постоянно находится в форме денег в карманах капиталистов; точно так же, как часть заработной платы, по крайней мере в течение нескольких дней недели, задерживается в форме денег в карманах рабочих. И величина этой части общественной прибавочной стоимости не ограничивается той долей денежного продукта, которая первоначально составляла прибавочную стоимость капиталистов, добывающих золото; как сказано, она ограничивается той пропорцией, в которой вышеназванный продукт в 500 ф. ст. вообще распределяется между капиталистами и рабочими и в которой товарный запас, предназначенный для обращения, делится на прибавочную стоимость и на другие составные части стоимости.
Между тем часть прибавочной стоимости, существующая не в виде других товаров, а в виде денег наряду с этими другими товарами, лишь в той мере состоит из части ежегодно добываемого золота, в какой эта часть годовой добычи золота поступает в обращение для реализации прибавочной стоимости. Другая часть денег, которая в изменяющихся долях постоянно находится в руках класса капиталистов как денежная форма их прибавочной стоимости, не составляет элемента ежегодно добываемого золота, а является частью денежной массы, накопленной в стране раньше.
По нашему предположению ежегодной добычи золота на 500 ф. ст. достаточно как раз только для возмещения ежегодного износа денег. Следовательно, если мы будем иметь в виду только эти 500 ф. ст. и отвлечёмся от той части ежегодно производимой товарной массы, для обращения которой служат ранее накопленные деньги, то прибавочная стоимость, произведённая в товарной форме, уже потому находит в обращении
деньги для своего превращения в деньги, что на другой стороне ежегодно производится прибавочная стоимость в форме золота. То же самое относится и к другим частям золотого продукта в 500 ф. ст., которые возмещают авансированный денежный капитал.
Мы должны сделать теперь два замечания.
Из вышеизложенного следует, во-первых: прибавочная стоимость, расходуемая капиталистами в форме денег, а точно так же и переменный и прочий производительный капитал, авансируемый ими в форме денег, в действительности есть продукт рабочих, а именно рабочих, занятых добычей золота. Они добывают вновь как ту часть золотого продукта, которая «авансируется» им в качестве заработной платы, так и ту часть золотого продукта, в которой непосредственно представлена прибавочная стоимость капиталистов-золотопромышленников. Наконец, что касается той части золотого продукта, которая только возмещает постоянную капитальную стоимость, авансированную на добычу золота, то она снова появляется в форме денег (и вообще в любом продукте) лишь вследствие годового труда рабочих. При учреждении предприятия она была отдана капиталистом не в виде денег, добытых на этом предприятии, а в виде денег, составлявших часть обращающейся в обществе массы денег. Напротив, поскольку эта часть денег возмещается новым продуктом, добавочным золотом, то она представляет собой годовой продукт рабочего. Авансирование со стороны капиталиста и здесь является авансированием только по форме потому, что рабочий не является владельцем своих собственных средств производства и во время добычи золота не располагает жизненными средствами, произведёнными другими рабочими.
И во-вторых: что касается той массы денег, которая существует независимо от этого ежегодного возмещения в 500 ф. ст. и находится частью в форме сокровища, частью в форме обращающихся денег, то дело с ней должно обстоять, т. е. первоначально должно было обстоять, совершенно так же, как оно ежегодно обстоит с этими 500 ф. ст. К данному пункту мы вернёмся в конце этого подотдела *. А теперь ещё несколько других замечаний.
При исследовании оборота мы видели, что, при прочих неизменных условиях, вместе с изменением величины периодов оборота, изменяются и массы денежного капитала, необходимые
для ведения производства в том же масштабе. Следовательно, эластичность денежного обращения должна быть достаточно велика, чтобы оно могло приспособляться к этому чередованию удлинения и сокращения периодов оборота.
Далее, если мы предположим, что при прочих неизменных условиях, — в том числе при неизменной продолжительности, интенсивности и производительности рабочего дня, — изменяется только распределение вновь произведённой стоимости между заработной платой и прибавочной стоимостью, так что или первая повышается, а вторая уменьшается, или наоборот, то это не окажет никакого влияния на массу обращающихся денег. Такое изменение в распределении вновь созданной стоимости может произойти без какого-либо увеличения или сокращения массы денег, находящихся в обращении. Рассмотрим в особенности тот случай, когда происходит общее повышение заработной платы, и потому — при выше предположенных условиях — происходит общее понижение нормы прибавочной стоимости, когда кроме этого, также согласно предположению, не происходит никакого изменения в стоимости обращающейся товарной массы. В этом случае, конечно, возрастает денежный капитал, который приходится авансировать в качестве переменного капитала, следовательно, увеличивается и та масса денег, которая служит для такой функции. Но именно настолько, насколько возрастает масса денег, требующихся для функции переменного капитала, настолько уменьшается прибавочная стоимость, а следовательно, уменьшается и масса денег, необходимая для её реализации. На общую массу денег, необходимую для реализации товарной стоимости, это не оказывает никакого влияния, точно так же как и на саму эту товарную стоимость. Издержки производства товара возрастают для отдельного капиталиста, но общественная цена производства товара остаётся неизменной. Если оставить в стороне постоянную часть стоимости, то при этом изменится только то отношение, в котором цена производства товаров делится на заработную плату и прибыль.
Но нам могут сказать, что бо́льшая затрата переменного денежного капитала (стоимость денег, конечно, предполагается неизменной) означает не что иное, как такое же увеличение массы денежных средств в руках рабочих. Результатом этого будет увеличение спроса на товары со стороны рабочих. Дальнейшим следствием будет повышение цен на эти товары. — Или могут сказать: если повышается заработная плата, то капиталисты повышают цены своих товаров. В обоих случаях общее повышение заработной платы вызывает повышение товарных
цен. Поэтому для обращения товаров потребуется бо́льшая масса денег, независимо от того, какой из этих причин объясняют повышение цен.
Ответ на возражение в первой формулировке: вследствие повышения заработной платы особенно возрастает спрос рабочих на необходимые жизненные средства. В гораздо меньшей степени увеличится их спрос на предметы роскоши или возникает спрос на такие изделия, которые раньше не входили в сферу их потребления. Спрос на необходимые жизненные средства, повысившись внезапно и в более крупном масштабе, безусловно немедленно повысит их цену. Следствием этого явится то, что бо́льшая часть общественного капитала будет применена в производстве необходимых жизненных средств, а меньшая часть — в производстве предметов роскоши, так как цена последних понизится вследствие уменьшения прибавочной стоимости, а потому и уменьшения спроса капиталистов на предметы роскоши. Напротив, поскольку рабочие сами покупают предметы роскоши, повышение их заработной платы — мы имеем в виду ту сумму, которую рабочие действительно расходуют на покупку предметов роскоши, — не влияет на повышение цен необходимых жизненных средств, а только изменяет состав покупателей предметов роскоши. Больше предметов роскоши, чем до сих пор, входит теперь в потребление рабочих и относительно меньше — в потребление капиталистов. Voilà tout *. После некоторых колебаний в обращении снова оказывается товарная масса такой же стоимости, как и прежде. — Что же касается кратковременных колебаний, то их результатом будет лишь следующее: незанятый денежный капитал, до сих пор искавший себе применения в спекулятивных предприятиях на бирже или за границей, теперь будет брошен в обращение внутри страны.
Ответ на возражение во второй формулировке: если бы капиталистические производители были в состоянии произвольно повышать цены своих товаров, то они могли бы это делать и делали бы и без повышения заработной платы. Они никогда не допустили бы повышения заработной платы и при падении цен товаров. Класс капиталистов никогда не стал бы выступать против тред-юнионов, если бы он постоянно и при всяких условиях мог делать то, что он действительно делает теперь в виде исключения при определённых, особенных, так сказать, местных условиях, а именно, если бы он мог использовать всякое повышение заработной платы для того, чтобы в гораздо большей
* — Вот и всё. Ред.
степени повышать цены товаров, следовательно, класть в карман бо́льшую прибыль.
Утверждение, что капиталисты могут повышать цены предметов роскоши, потому что спрос на них уменьшается (вследствие уменьшения спроса со стороны тех капиталистов, у которых уменьшилась сумма покупательных средств для предметов роскоши), это утверждение было бы весьма оригинальным применением закона спроса и предложения. Поскольку имеет место не только изменение состава покупателей этих предметов, не только замена капиталистов рабочими, — а поскольку такая замена имеет место, постольку спрос со стороны рабочих на предметы роскоши не вызывает повышения цен необходимых жизненных средств, потому что рабочие не могут расходовать на необходимые жизненные средства той части добавочного заработка, которую они тратят на предметы роскоши, — постольку цены предметов роскоши падают ввиду уменьшения спроса на них. Вследствие этого капитал извлекается из производства предметов роскоши до тех пор, пока их предложение не сократится до таких размеров, которые соответствуют изменению их роли в общественном процессе производства. При таком уменьшении производства цены предметов роскоши, даже при неизменной их стоимости, снова повышаются до своего нормального уровня. До тех пор, пока происходит такое сокращение, или такой процесс выравнивания, производство необходимых жизненных средств, ввиду повышения цен на них, будет постоянно привлекать столько же капитала, сколько его будет изъято из отраслей производства предметов роскоши. Это будет продолжаться до тех пор, пока спрос на жизненные средства не будет удовлетворён. Тогда опять наступает равновесие, и весь процесс завершается тем, что общественный капитал, а потому и денежный капитал, распределяется между производством, необходимых жизненных средств и производством предметов роскоши в изменённой пропорции.
Оба эти возражения представляют собой холостой выстрел капиталистов и их сикофантов-экономистов.
Для такого холостого выстрела дают повод факты троякого рода:
1) Общий закон денежного обращения таков, что если сумма цен обращающихся товаров увеличивается, — причём безразлично, происходит ли такое увеличение суммы цен для прежней или для возросшей товарной массы, — то при прочих неизменных условиях возрастает масса обращающихся денег. И вот, следствие смешивается с причиной. Заработная плата возрастает вместе с повышением цен необходимых жизненных средств
(хотя и редко возрастает, а пропорционально повышению цен она возрастает только в исключительных случаях). Рост заработной платы есть следствие, а не причина повышения цен товаров.
2) При частичном или местном повышении заработной платы — т. е. при повышении её только в отдельных отраслях производства — может в силу этого последовать местное повышение цен на продукты этих отраслей. Но даже это зависит от многих обстоятельств. Например, повышение цен возможно только в тех отраслях, где заработная плата прежде не была чрезвычайно низкой, а потому норма прибыли — чрезвычайно высокой; оно возможно, если рынок для товаров этих отраслей не сужается вследствие повышения их цен (следовательно, если повышение их цен не требует предварительного уменьшения их предложения) и т. д.
3) При общем повышении заработной платы цена произведённых товаров повышается в тех отраслях промышленности, где преобладает переменный капитал, но зато падает в тех, где преобладает постоянный или основной капитал.
При рассмотрении простого товарного обращения («Капитал», книга I, глава III, 2) оказалось, что, хотя в процессе обращения всякого определённого количества товаров его денежная форма является лишь мимолётной, однако, при метаморфозе товара деньги, мимолётно побывав в руках одного лица, необходимо переходят в руки другого лица; следовательно, товары прежде всего не только обмениваются во всех направлениях или замещают друг друга, но это замещение также опосредствуется и сопровождается всесторонним оседанием денег. «Благодаря замещению одного товара другим к рукам третьего лица прилипает денежный товар. Обращение непрерывно источает из себя денежный пот» («Капитал», книга I, стр. 92 67).
На основе капиталистического товарного производства совершенно тождественный факт выражается в том, что часть капитала постоянно существует в форме денежного капитала, а часть прибавочной стоимости точно так же в денежной форме постоянно находится в руках её владельцев.
Если оставить это последнее в стороне, то кругооборот денег, т. е. возвращение денег к своему исходному пункту, поскольку оно составляет момент в обороте капитала, — представляет собой явление совершенно отличное, даже противоположное
обращению денег 33), которое выражает постоянно удаление их от исходного пункта посредством целого ряда перемещений из рук в руки («Капитал», книга I, стр. 94 68). Однако ускоренный оборот капитала eo ipso * заключает в себе ускоренное обращение денег.
Прежде всего, что касается переменного капитала: если, например, денежный капитал в 500 ф. ст. оборачивается в форме переменного капитала десять раз в год, то ясно, что эта дробная часть всей обращающейся денежной массы обращает в десять раз бо́льшую сумму стоимости = 5 000 ф. ст. Она обращается между капиталистом и рабочим десять раз в течение года. В течение года рабочий десять раз получает заработную плату и десять раз сам платит одной и той же составной частью обращающейся денежной массы. Если бы при одинаковом масштабе производства этот переменный капитал совершил только один оборот в год, то имело бы место только однократное обращение 5 000 ф. ст.
Далее, пусть постоянная часть оборотного капитала = 1 000 ф. ст. Если капитал оборачивается десять раз, то капиталист продаёт свой товар, а следовательно, и постоянную оборотную часть его стоимости, десять раз в год. Одна и та же составная часть обращающейся денежной массы (= 1 000 ф. ст.) десять раз в год переходит из рук своих владельцев в руки капиталиста. Десять раз происходит перемещение этих денег из одних рук в другие. Во-вторых, капиталист десять раз в год покупает средства производства; это опять составляет десять актов обращения, ещё десять перемещений денег из одних рук в другие. При помощи денег на сумму в 1 000 ф. ст. промышленный капиталист продаёт товар на 10 000 ф. ст. и затем покупает товар на 10 000 ф. ст. Посредством двадцатикратного обращения
33) Хотя физиократы ещё смешивают оба эти явления, однако они первые обратили внимание на возвращение денег к своему исходному пункту как на существенную форму обращения капитала, как на форму обращения, которая опосредствует воспроизводство. «Взгляните на «Экономическую таблицу», и вы увидите, что производительный класс доставляет деньги, с помощью которых другие классы покупают у него продукты производства и которые они возвращают ему, на следующий год производя у него те же самые покупки… Вы не увидите здесь, стало быть, иного кругооборота, кроме того, который создаётся издержками, за которыми следует воспроизводство, и воспроизводством, за которым следуют издержки; кругооборот этот совершается и обращением денег, которые служат мерилом издержек и воспроизводства» (Quesnay. «Dialogues sur le Commerce et sur les Travaux des Artisans», в издании Daire, «Physiocr.», I, p. 208, 209). — «Эти постоянные авансы и их постоянное возвращение и составляют то, что следует назвать обращением денег, то полезное и плодотворное обращение их, которое оживляет все виды труда в обществе, поддерживает движение и жизнь в политическом организме и которое с большим основанием сравнивают с кровообращением в организме животного» (Turgot. «Réflexions etc.» Oeuvres, изд. Daire, I, p. 45).
* — тем самым. Ред.
денежной суммы в 1 000 ф. ст. обращается товарный запас в 20 000 ф. ст.
Наконец, при ускоренном обороте быстрее обращается и та часть денег, которая служит для реализации прибавочной стоимости.
Но наоборот: более быстрое обращение денег необходимо не предполагает более быстрого оборота капитала, а потому и более быстрого оборота денег, т. е. необходимо не предполагает сокращения и более быстрого возобновления процесса воспроизводства.
Более быстрое обращение денег имеет место тогда, когда при помощи той же самой массы денег совершается большее количество сделок. Это может происходить и при одинаковых периодах воспроизводства капитала вследствие изменений в технике денежного обращения. Далее, может увеличиваться число сделок, в которых обращение денег не служит выражением действительного обмена товаров (биржевые сделки на разницу и т. д.). С другой стороны, может и вовсе не требоваться обращения денег. Например, где сельский хозяин сам является землевладельцем, там нет обращения денег между арендатором и землевладельцем; где промышленный капиталист сам является собственником капитала, там нет обращения денег между ним и кредитором.
Что касается первоначального образования денежного сокровища в данной стране, а также процесса присвоения его немногими лицами, то здесь нет надобности останавливаться на этом подробнее.
Капиталистический способ производства, — базисом которого служит наёмный труд, а потому и оплата рабочего деньгами и вообще превращение натуральных платежей в денежные, — может развиваться в сравнительно широком масштабе, достигнуть более глубокого и полного развития только в той стране, где имеется в наличии масса денег, достаточная для обращения и для образования сокровища (резервного фонда и т. д.), обусловливаемого обращением. Такова историческая предпосылка, хотя не следует понимать дело таким образом, будто сначала образуется достаточная масса денег в форме сокровища, а затем начинается капиталистическое производство. Оно развивается одновременно с развитием условий для него, а одним из таких условий является достаточное предложение благородных металлов. Поэтому увеличение ввоза благородных металлов начиная с XVI столетия составляет существенный момент в истории
развития капиталистического производства. Но поскольку речь идёт о необходимости добавочного предложения денежного материала уже на базисе капиталистического способа производства, то, с одной стороны, прибавочная стоимость бросается в обращение в виде продукта, без денег, необходимых для его превращения в деньги, и, с другой стороны, прибавочная стоимость бросается в обращение в виде золота, без предварительного превращения продукта в деньги.
Добавочные товары, которые должны превратиться в деньги, находят необходимую для такого превращения сумму денег уже в наличии, потому что, с другой стороны, не посредством обмена, а самим производством в обращение выбрасывается добавочное золото (и cepe6po), которое должно превратиться в товары.
II. НАКОПЛЕНИЕ И РАСШИРЕННОЕ ВОСПРОИЗВОДСТВО
Поскольку накопление происходит в форме воспроизводства в расширенном масштабе, то ясно, что по отношению к денежному обращению оно не представляет никакой новой проблемы.
Прежде всего, что касается добавочного денежного капитала, который требуется для функционирования возрастающего производительного капитала, то он доставляется той частью уже реализованной прибавочной стоимости, которую данный капиталист бросает в обращение как денежный капитал, а не как денежную форму своего дохода. Деньги уже находятся в руках капиталистов. Только их применение иное.
Но вследствие функционирования добавочного производительного капитала в обращение брошена, как продукт этого капитала, добавочная товарная масса. Вместе с этой добавочной товарной массой в обращение одновременно была брошена часть добавочных денег, необходимых для её реализации, — и именно постольку, поскольку стоимость этой товарной массы равна стоимости производительного капитала, потреблённого при её производстве. Эта добавочная масса денег была авансирована прямо как добавочный денежный капитал и потому она возвращается к капиталисту вследствие оборота его капитала. Здесь перед нами встаёт тот же самый вопрос, что и выше. Откуда берутся добавочные деньги для реализации дополнительной прибавочной стоимости, находящейся теперь в товарной форме?
Общий ответ опять тот же самый. Сумма цен обращающейся массы товаров увеличилась не потому, что цены данной массы товаров повысились, а потому, что масса обращающихся теперь товаров больше, чем масса товаров, обращавшихся ранее,
причём эта разница не уравновешивается понижением цен. Добавочные деньги, необходимые для обращения этой большей товарной массы, имеющей бо́льшую стоимость, должны быть получены или путём более экономного использования обращающейся денежной массы, — причём безразлично, достигается ли такая экономия посредством взаимного погашения платежей и т. д. или при помощи применения средств, ускоряющих обращение одних и тех же денег, — или же путём превращения денег из формы сокровища в форму обращающихся денег. Это последнее включает в себя не только то, что денежный капитал, лежавший без употребления, начинает функционировать как покупательное средство или как средство платежа; не только то, что денежный капитал, уже функционирующий в качестве резервного фонда, выполняя такую функцию для своего собственника, активно обращается для общества (например, при вкладах в банки, из которых он постоянно выдаётся в ссуду), следовательно, при этом он выполняет двоякую функцию, — это последнее включает в себя и то, что более экономно используются резервные фонды, застаивающиеся в виде монет.
«Для того чтобы деньги постоянно текли как монета, монета должна постоянно оседать в виде денег. Постоянное обращение монеты обусловлено постоянной задержкой её в бо́льших или меньших количествах в резервных монетных фондах, повсюду возникающих в сфере обращения и вместе с тем обусловливающих его; образование, распределение, исчезновение и возобновление этих резервных фондов постоянно изменяются, их существование постоянно исчезает, их исчезновение постоянно имеет место. Адам Смит выразил это беспрестанное превращение монеты в деньги и денег в монету таким образом, что каждый товаровладелец наряду с тем особым товаром, который он продаёт, должен постоянно иметь в запасе известную сумму всеобщего товара, на которую он покупает. Мы видели, что в обращении Т — Д — Т второй член Д — Т расщепляется на ряд покупок, которые совершаются не сразу, а последовательно во времени, так что одна часть Д обращается в качестве монеты, в то время как другая часть покоится в качестве денег. Деньги здесь в сущности только отложенная монета, и отдельные составные части находящейся в обращении монетной массы всегда появляются попеременно то в одной форме, то в другой. Следовательно, это первое превращение средства обращения в деньги представляет лишь технический момент самого денежного обращения» (Карл Маркс. «К критике политической экономии». Берлин, 1859, стр. 105, 106 69. — Термин «монета» в противоположность термину «деньги» употребляется здесь
для обозначения денег, функционирующих в качестве простого средства обращения, в противоположность их другим функциям).
Поскольку всех этих средств оказывается недостаточно, постольку должно быть добыто добавочное золото, или — что сводится к тому же самому — часть добавочного продукта прямо или косвенно обменивается на золото, на продукт тех стран, в которых добывают благородные металлы.
Вся масса рабочей силы и общественных средств производства, затраченных на ежегодную добычу золота и серебра как орудий обращения, составляет крупную статью всех faux frais * капиталистического способа производства и вообще всякого способа производства, основанного на производстве товаров. Эта добыча золота и серебра как орудий обращения отвлекает от использования обществом соответствующую сумму возможных, добавочных средств производства и предметов потребления, т. е. действительного богатства. Поскольку при неизменяющемся данном масштабе производства или при данной степени его расширения уменьшаются издержки на этот дорогостоящий механизм обращения, постольку вследствие этого повышается производительная сила общественного труда. Следовательно, поскольку такое влияние оказывают вспомогательные средства, развивающиеся вместе с системой кредита, постольку они непосредственно увеличивают капиталистическое богатство — или потому, что вследствие этого большая часть процесса общественного производства и процесса общественного труда совершается без какого-либо участия действительных денег, или потому, что повышается способность функционирования массы денег, действительно находящейся в обращении.
Этим разрешается и нелепый вопрос о том, было бы ли возможно капиталистическое производство в его теперешних размерах без системы кредита (если даже рассматривать её только с этой точки зрения), т. е. при одном металлическом обращении. Очевидно, нет. Напротив, оно было бы ограничено размерами добычи благородных металлов. С другой стороны, не следует создавать никаких мифических представлений о производительной силе кредита, поскольку он лишь предоставляет в распоряжение денежный капитал или приводит его в движение. Однако дальнейшее развитие этой мысли здесь неуместно.
Теперь мы должны рассмотреть тот случай, когда не происходит действительного накопления, т. е. непосредственного увеличения масштаба производства, но когда часть реализованной
* — непроизводительных издержек. Ред.
прибавочной стоимости более или менее продолжительное время накопляется в виде денежного резервного фонда, чтобы впоследствии превратиться в производительный капитал.
Поскольку накопляемые таким образом деньги являются добавочными деньгами, дело понятно само собой. Они могут быть только частью избыточного золота, привезённого из стран, добывающих золото. Следует отметить при этом, что в данной стране уже нет того национального продукта, за который ввезено это золото. Он вывезен за границу в обмен на золото.
Напротив, если предположить, что в стране обращается прежняя масса денег, то накопленные и накопляемые деньги приливают из каналов обращения; изменяется только их функция. Из обращающихся денег они превращаются в постепенно образующийся, скрытый денежный капитал.
Деньги, которые накопляются в этом случае, суть денежная форма проданного товара, а именно денежная форма той части его стоимости, которая для его владельца представляет прибавочную стоимость (здесь предполагается, что системы кредита не существует). Капиталист, накопивший эти деньги, pro tanto * продал, но не покупает.
Этот процесс, если представить себе его как частный случай, не требует никаких объяснений. Часть капиталистов удерживает часть денег, вырученных от продажи своего продукта, не покупая на них продукта на рынке. Напротив, другая часть капиталистов превращает в продукт все свои деньги, за исключением постоянно возвращающегося денежного капитала, необходимого для ведения производства. Часть продукта, являющегося носителем прибавочной стоимости и выбрасываемого на рынок, состоит из средств производства или из реально существующих элементов переменного капитала, т. е. из необходимых жизненных средств. Следовательно, эта часть продукта может тотчас же служить для расширения производства. Ведь мы вовсе не предполагаем, что, в то время как одна часть капиталистов накапливает денежный капитал, другая часть капиталистов потребляет всю свою прибавочную стоимость целиком; мы только предполагаем, что одна часть капиталистов накапливает капитал в денежной форме, образует скрытый денежный капитал, между тем как другая часть капиталистов действительно накапливает, т. е. расширяет масштабы производства, действительно увеличивает свой производительный капитал. Имеющаяся в наличии масса денег оказывается достаточной для потребностей обращения, даже если попеременно одна часть
* — соответственно. Ред.
капиталистов накапливает деньги, в то время как другая расширяет масштаб производства, и наоборот. К тому же накопление денег на одной стороне может совершаться и без наличных денег, посредством одного только накопления долговых требований.
Затруднение возникает тогда, когда мы предполагаем накопление денежного капитала не как частный случай, а как общее явление для класса капиталистов. Согласно нашему предположению, т. е. предполагая всеобщее и исключительное господство капиталистического производства, за исключением класса капиталистов вообще не существует никаких других классов, кроме класса рабочих. Всё, что покупает рабочий класс, равно сумме его заработной платы, равно сумме переменного капитала, авансированного всем классом капиталистов. К последним эти деньги возвращаются посредством продажи их продукта рабочему классу. Вследствие этого их переменный капитал снова приобретает свою денежную форму. Предположим, что сумма переменного капитала, т. е. переменного капитала, не авансированного, а действительно применённого в течение года, равна 100 ф. ст. × X; для рассматриваемого здесь вопроса не имеет никакого значения, много или мало — в зависимости от скорости оборота — требуется денег для того, чтобы авансировать в течение года переменный капитал такой стоимости. На эти 100 ф. ст. × X капитала класс капиталистов покупает известную массу рабочей силы, или выплачивает заработную плату известному числу рабочих, т. е. происходит первая сделка. Рабочие на ту же сумму покупают у капиталистов некоторое количество товаров, и сумма в 100 ф. ст. × X возвращается в руки капиталистов, т. е. происходит вторая сделка. И это повторяется постоянно. Следовательно, сумма в 100 ф. ст. × Х никогда не позволит рабочему классу купить ту часть продукта, которая представляет собой постоянный капитал, не говоря уже о той части, которая представляет собой прибавочную стоимость класса капиталистов. Рабочие на 100 ф. ст. × X могут купить всегда только ту часть стоимости общественного продукта, которая равна части его стоимости, представляющей стоимость авансированного переменного капитала.
Оставим в стороне тот случай, когда это повсеместное накопление денег не выражает ничего иного, кроме распределения дополнительно ввезённого благородного металла между различными отдельными капиталистами, — причём безразлично, в какой пропорции. Каким же образом может накапливать деньги весь класс капиталистов в этом случае?
Все они должны были бы продавать часть своего продукта, ничего не покупая взамен. Конечно, нет ничего таинственного
в том, что они обладают определённым денежным фондом, который они бросают в обращение, затрачивая его как средство обращения в целях своего потребления, и что затем каждый из них снова получает из обращения известную часть этого фонда. Но в таком случае этот денежный фонд существует именно как фонд обращения, образовавшийся вследствие превращения прибавочной стоимости в деньги, а отнюдь не как скрытый денежный капитал.
Если рассматривать дело так, как оно происходит в действительности, то скрытый денежный капитал, накопляемый для последующего применения, состоит:
1) Из вкладов в банки. Вклады составляют относительно незначительную сумму тех денег, которыми действительно располагает банк. Денежный капитал накапливается при этом лишь номинально. Что при этом действительно накопляется, так это притязания на деньги, которые превращаются в деньги (если только они когда-нибудь превращаются в деньги) только потому, что устанавливается равновесие между суммой вкладов в банк и суммой денег, затребованных вкладчиками. В виде же денег в банке находится лишь относительно небольшая сумма.
2) Из государственных ценных бумаг. Они вообще представляют собой не капитал, а только долговые притязания на годовой продукт нации.
3) Из акций. Поскольку дело не исключительно спекулятивное, акции представляют собой титул владения действительным капиталом, принадлежащим какой-либо корпорации, и свидетельство на получение прибавочной стоимости, ежегодно приносимой этим капиталом.
Во всех этих случаях не происходит никакого накопления денег: то, что на одной стороне является накоплением денежного капитала, на другой стороне оказывается постоянным действительным расходованием денег. Расходуются ли деньги тем лицом, которому они принадлежат, или другим, его должником, это нисколько не меняет сути дела.
На основе капиталистического производства образование сокровища само по себе никогда не является целью; оно является или результатом задержки в обращении, — при которой большее, чем обычно, количество денег принимает форму сокровища, — или результатом накоплений, обусловленных оборотом капитала, или, наконец, сокровище представляет собой лишь образование денежного капитала, — пока что в скрытой форме, — предназначенного функционировать в качестве производительного капитала.
Поэтому, с одной стороны, если одна часть прибавочной стоимости, реализованной в форме денег, извлекается из обращения и накапливается в качестве сокровища, то с другой стороны, одновременно другая часть прибавочной стоимости постоянно превращается в производительный капитал. За исключением того случая, когда между классом капиталистов распределяется добавочный благородный металл, накопление капитала в денежной форме никогда не происходит одновременно во всех пунктах.
Всё то, что сказано в отношении той части годового продукта, которая представляет собой прибавочную стоимость в товарной форме, действительно и в отношении другой части годового продукта. Для обращения последней требуется известная сумма денег. Эта сумма денег точно так же принадлежит классу капиталистов, как и ежегодно производимая товарная масса, представляющая прибавочную стоимость. Эту сумму денег первоначально бросает в обращение сам класс капиталистов. Она постоянно всё снова и снова распределяется между капиталистами посредством самого процесса обращения. Как и вообще при обращении монет, одна часть этой суммы денег постоянно задерживается то в одном, то в другом пункте, тогда как другая её часть непрерывно обращается. Дело нисколько не меняется, если такое накопление совершается отчасти преднамеренно, с целью образования денежного капитала.
Здесь мы оставляем в стороне те исключительные случаи в области обращения, когда один капиталист захватывает долю прибавочной стоимости и даже часть капитала другого капиталиста, а потому происходит одностороннее накопление и централизация как денежного, так и производительного капитала. Так, например, часть прибавочной стоимости, присвоенной и накопляемой капиталистом A как денежный капитал, может представлять собой долю прибавочной стоимости капиталиста B, которая уже не возвращается к последнему.
