Приложение
Теоретическое примиренчество 1)
(Теория ценности г. Тугана-Барановского)
«Люди, которые претендовали ещё на научное значение и хотели быть чем-либо бо́льшим, чем простыми софистами и сикофантами господствующих классов, старались согласовать политическую экономию капитала с требованиями пролетариата, которые уже нельзя было игнорировать. Отсюда бездарный синкретизм…»
К. Маркс.
Та быстрая эволюция, которую проделали бывшие «легальные марксисты» 90-х г.г., выражает собою весьма определённую тенденцию: образование либерально-буржуазной идеологии в её противоположности не только к враждебной капитализму идеологии народничества, но и в противоположности к идеологии революционного пролетариата, т. е. к марксизму. Эта единая тенденция, как и всякое общественное явление, была, однако, явлением сложным. Не все носители «новой» буржуазной идеологии развивались с одинаковой быстротой «от марксизма к идеализму». В бешеной скачке к «новым вехам» одни из них уже давно достигли призового столба и с гордым видом посматривают на отставших, другие уже совсем близко к цели; третьи ковыляют далеко позади. С этой точки зрения очень любопытно посмотреть на отдельных участников этого состязания. Вот
1) Настоящая статья была написана в своё время для марксистского журнала «Просвещение». Она является разбором эклектической теории, «коалиционного начала» в теории ценности. В качестве таковой мы и прилагаем её к нашей работе. Само собой разумеется, что некоторые места статьи, не имеющие прямого отношения к логической стороне теории Тугана, устарели. События их в значительной степени опередили. Мы оставляем, однако, всё в первоначальном виде, тем более, что кое-что из предсказанного оправдалось буквально (напр., пострижение г-на С. Булгакова), а сам г. Туган успел побывать министром контр-революциопного правительства. Любопытно, что упражнениями à la Туган занимается и П. П. Маслов.
перед вами «бывший марксист» С. Булгаков, профессор политической экономии, которому стоит лишь надеть рясу, чтобы превратиться в типичного «учёного батюшку», верующего в чертей и все «таинственное». Рядом с ним другой бывший марксист и тоже христианин, любящий поговорить (у всякого свои склонности!) об «Афродите земной» и «Афродите небесной» — г. Н. Бердяев. Несколько в стороне — несравненный Пётр Струве, тяжёлая артиллерия кадетско-октябристской учёности. Все эти почтенные личности порвали со своим прошлым раз навсегда; они плотно уселись на новых местах и не хотят иметь ничего общего со своими «грехами молодости»; они идут вперёд без всяких компромиссных сделок, — эти рыцари российского капитализма. И вот далеко позади, но с явным намерением догнать своих коллег, мелкими шажками бежит ещё один бывший марксист, а теперешний советчик фабрикантов, профессор Туган-Барановский; он позже других стал бормотать о христианстве; он не подмигивает ещё нововременскому ябеднику В. Розанову; он продолжает ещё кокетничать с марксизмом, за что некоторые наивные люди считают его почти «красным». Одним словом, это «примиренец». Он не решается целиком и откровенно записаться во враги пролетариата и его теории; он предпочитает лишь «очищать марксизм от ненаучных элементов», как он сам же выражается. И именно этим он может ввести в обман, именно в этом вреднейшая сторона его теоретической деятельности. Он не хочет просто «отвергнуть» трудовую теорию, он старается «примирить» её с теорией Бём-Баверка, этого классического выразителя буржуазных вожделений. Читатель увидит сейчас, каковы результаты стараний Тугана-Барановского в области центральной проблемы всей политической экономии — в области теории ценности.
I. «Формула» г. Тугана
Г. Туган-Барановский воздаёт, прежде всего, хвалу г. Бём-Баверку. «Великая заслуга новой теории (т. е. теории австрийских экономистов. Н. Б.) заключается в том, что она обещает навсегда покончить споры о ценности, дав полное (!) и исчерпывающее (!!) объяснение всем явлениям процесса оценки, исходя из одного основного принципа» 1) — такова «оценка» новой школы г. Туганом.
1) Туган-Барановский, «Основы политической экономии». 2-е изд. Спб. 1911, стр. 40.
И в другом месте: «Теория предельной полезности навсегда останется основанием учения о ценности, — она может быть дополнена и изменена в частностях в будущем, но основные идеи её составляют χτημα εις α'ει (вечное приобретение) экономической науки» 1).
«Вечное приобретение науки» — это звучит гордо! Правда, в действительности это «приобретение» выглядит довольно жалко, но мы пока не будем возражать г. Тугану и постараемся сначала передать его «объединительную платформу».
По учению сторонников австрийской школы, ценность вещи определяется её предельной полезностью. Эта предельная полезность зависит, в свою очередь, от количества благ данного рода. Чем больше их, тем более «насыщен» спрос, тем менее настоятельна потребность, тем ниже падает предельная полезность блага. Итак, австрийская школа оканчивает свой анализ принимая за данное определённую массу, определённое количество оцениваемых благ. Г. Туган-Барановский вполне резонно ставит дальнейший вопрос: чем же определяется это количество благ? По мнению Тугана-Барановского, количество благ зависит от «хозяйственного плана», т. е. от того или иного распределения человеческого труда между различными отраслями производства. А в составлении этого хозяйственного плана «решающую роль» играет трудовая стоимость.
«Предельная полезность — полезность последних единиц каждого рода продуктов, — говорит наш автор, — изменяется в зависимости от размеров производства. Мы можем понижать или повышать предельную полезность путём расширения или сокращения производства. Напротив, трудовая стоимость единицы продукта есть нечто объективно данное, не зависящее от нашей воли. Отсюда следует что при составлении хозяйственного плана определяющим моментом должна быть трудовая стоимость, а определяемым — предельная полезность. Говоря математическим языком, предельная полезность должна быть функцией трудовой стоимости 2).
Какова же зависимость между предельной полезностью благ и их трудовой стоимостью? Г. Туган рассуждает следующим образом. Пусть у нас две отрасли производства A и B. Рациональный хозяйственный план требует тогда такого распределения труда между двумя этими отраслями, чтобы польза, получаемая в трудовом процессе в последнюю единицу времени, стояла в обеих отраслях на одинаковом уровне 3). Без этого
равновесия рациональный план, т. е. получение суммы пользы, немыслим, ибо, если, напр., в последний час в производстве A можно получить сумму полезности, выражаемую цифрой 10, а в производстве B — эта полезность будет выражаться лишь цифрой 5, то, очевидно, благо B выгоднее не производить и время следует затрачивать на производство A. А если трудовая стоимость продуктов различна, но польза, получаемая в последнюю единицу времени одинакова, то отсюда следует, «что полезность последних единиц свободно воспроизводимых продуктов каждого рода — их предельная полезность — должна быть обратно-пропорциональна относительному количеству этих продуктов, производимому в единицу рабочего времени, иначе говоря, должна быть прямо пропорциональна трудовой стоимости тех же продуктов» 1).
Такова, по Тугану-Барановскому, зависимость между предельною полезностью и абсолютною трудовою стоимостью продукта. Здесь нет места никакому противоречию; наоборот, господствует полнейшая идиллия:
«Обе теории, — пишет г. Туган, — по обычному мнению взаимно исключающие друг друга, находятся в действительности в полной гармонии друг с другом. Обе теории исследуют различные стороны одного и того же хозяйственного процесса оценки. Теория предельной полезности выяснила субъективные, трудовая теория — объективные факторы хозяйственной ценности» 2).
Таким образом, нет никакой речи о противоположности двух теорий, и сторонники теории предельной полезности должны подать руку сторонникам «трудовой» теории. Так, по крайней мере, утверждает Туган-Барановский. Мы надеемся, однако, показать, что признание этих добрососедских отношений покоится на весьма наивном понимании (т. е. на непонимании) обеих теорий: и теории трудовой стоимости, и теории предельной полезности. Но прежде чем перейти к «основной ошибке» г. Тугана, нам следует сделать несколько критических замечаний о теории трудовой стоимости «в свете учения» нашего миротворца. При этом обнаружатся некоторые любопытные особенности мышления Тугана, открытие которых, в свою очередь, проливает свет на примиренческую позицию г-на профессора.
II. «Логика» г. Тугана
Из вышеизложенного для всякого разумного человека обязателен следующий вывод 1). Так как ценности (субъективные ценности, определяемые предельной полезностью блага) пропорциональны трудовым стоимостям и так как эти ценности являются основой цен, то можно сказать, что основой цен является, именно, трудовая стоимость. В самом деле, если трудовая стоимость и предельная полезность связаны такой прочной и определённой связью, как прямая пропорциональность, то ясно, что при анализе мы можем свободно заменить одну величину другой. Эта точка зрения будет для нас прямо-таки обязательна, если мы, подобно Тугану, заявляем, что «определяющим моментом должна быть трудовая стоимость, а определяемым — предельная полезность» 2). Ясно, что, рассуждая так, мы имеем ряд: цена — предельная полезность — трудовая стоимость. Трудовая стоимость связывается здесь с субъективной ценностью и, след., с ценой. Это обстоятельство позволяет г. Тугану-Барановскому написать даже, что:
«с известной точки зрения… трудовая теория оценки есть экономическая теория ценности по преимуществу, между тем как теория предельной полезности есть обще-психологическая, а не специально-экономическая теория оценки» 3).
Итак, трудовая стоимость определяет предельную полезность, которая, в свою очередь, определяет цену; иными словами, трудовая стоимость есть конечная основа цены. Прекрасно. Перелистываем шесть страничек и натыкаемся на следующую «критику Маркса».
«Вместо теории трудовой стоимости Маркс дал теорию абсолютной трудовой ценности…».
«В своей известной критике III тома «Капитала» Зомбарт 4) попытался защитить трудовую теорию ценности Маркса, истолковавши её, как теорию трудовой стоимости. Под трудовой ценностью он понимает «степень общественной производительности труда». Но если это так, то зачем именовать трудовую затрату «ценностью» и этим возбуждать представление, что трудовая затрата есть основа цены, меновых отношений продуктов
1) Во избежание недоразумений считаем нужным оговориться: пока мы оставляем без критики терминологию г. Тугана и вкладываем в слова «ценность» и «стоимость» то самое содержание, какое имеется у него.
2) Ibid., 47.
3) Ibid., 50. Курсив наш. Н. Б.
4) Г. Туган-Барановский имеет в виду статью Зомбарта: «Zur Kritik des ökonomischen Systems von Karl Marx» в Archiv'е Брауна (B. VII).
(что заведомо неверно), а не признать самостоятельное право на существование двух различных категорий — ценности и стоимости» 1).
Г-н Туган-Барановский спрашивает, верно ли, что трудовая ценность должна толковаться в смысле общественной трудовой стоимости 2). Совершенно верно. Но не верно всё то, что следует у Тугана дальше. Он так увлёкся критикой, что начинает «критиковать» не только Маркса, но и самого себя. Как мы видели выше, из утверждений Тугана следует, что трудовая стоимость есть основа цены. Теперь же оказывается, что это «заведомо неверный» взгляд. Нечего сказать, хороша «критика»! Чему же верить? Тому, что написано раньше, или тому, что написано шестью страницами позже? Во всяком случае, необыкновенная ясность мысли! Этакая, что называется, железная логика! Быть может, читатель сомневается в прочности последней из приведённых «мыслей» г. Тугана-Барановского? Тогда мы приведём ещё одну цитату:
«Трудовая ценность Маркса, в сущности, есть не что иное, как трудовая стоимость. Но ошибка Маркса не терминологического свойства. Маркс не только называл общественно-необходимый труд производства ценностью товара, но и постоянно стремился свести меновые отношения товаров к труду… Только совершенно разорвавши понятия ценности и стоимости, мы можем построить логически правильную и согласующуюся с фактами теорию ценности и стоимости» 3).
Или вот ещё одно место:
«Ошибка Маркса заключалась… в том, что он не понял самостоятельного значения этой категории (т. е. категории стоимости. Н. Б.) и пытался связать её с теорией цены, почему и назвал трудовую затрату ценностью, а не стоимостью» 4).
Никаких сомнений быть не может. Туган-Барановский позабыл, как он сам «связывал» трудовую стоимость с ценностью и ценой, и хлопочет теперь над расторжением этой преступной связи. Логика, действительно, удивительная.
1) «Основы», стр. 58.
2) Мы говорим: «общественной». Сейчас это добавление для нас неважно. Но как мы увидим ниже, оно крайне существенно.
3) Ibid., 69. Последний курсив наш. Н. Б.
4) Ibid., 70. Кстати, отметим один пункт, не имеющий прямого отношения к делу. Г-н Т.-Б. не понимает (см. стр. 68 и 69) значения меновой ценности (Tauschwert) Маркса. Охотно поясним. В ходе анализа Марксу необходимо иногда принимать, что товары продаются по стоимостям (ценностям). В таком случае отношение стоимостей и будет меновая ценность. Познавательное значение этого понятия заключается в том, что оно говорит нам не об абсолютной, а об относительной величине.
А теперь один вопрос. Если категория стоимости так уж самостоятельна, что смертный грех (по Тугану «второй манеры») ставить её в вышеозначенную связь, то где экономическое значение этой категории? Г-н Туган говорит, правда, что оно «огромно» (см. стр. 55), но кроме «этической болтовни», которую всерьёз принимать невозможно, мы не находим ровно ничего.
Теперь мы можем перейти к «основной ошибке» Тугана. Немудрено, что при его способности спутывать и «мирить» самые противоречивые положения, нам придётся узреть в его «формуле» опять-таки не что иное, как сугубую путаницу.
III. Основная ошибка г. Тугана
До сих пор мы принимали без критики формулу Тугана-Барановского о пропорциональности трудовых стоимостей и предельных полезностей. Здесь мы постараемся вскрыть теоретическую бесполезность этой знаменитой формулы. Для этого мы должны сперва сообщить читателю взгляд Тугана-Барановского на политическую экономию вообще, а, следовательно, и на всяческие «формулы», взгляд, к которому и мы вполне присоединяемся. Мы питаем очень большое уважение к господину профессору, а потому попросим его самого изложить этот, как было замечено выше, совершенно правильный взгляд.
«То, что отличает экономическую науку от других общественных наук — установление ею системы причинных законов экономических явлений — вызывается, именно, характерными особенностями её современного предмета изучения — свободного менового хозяйства… Есть полное основание признавать судьбу политической экономии, как своеобразной науки о причинных соотношениях хозяйственных явлений, тесно связанной с современным народным хозяйством. Вместе с ним она возникла и развилась и вместе с ним должна сойти со сцены» 1).
Здесь ясно сказано, что политическая экономия изучает меновое хозяйство и, в частности, хозяйство капиталистическое. С этой точки зрения мы и подойдём к формуле Тугана. Как мы знаем, он устанавливает пропорциональность между предельными полезностями и трудовыми стоимостями. Начнём разбор с последней части формулы, с трудовых стоимостей. По мнению г. Тугана-Барановского, трудовая стоимость определяет собою хозяйственный план. Но тот «хозяйственный план», о котором говорит наш автор, есть категория индивидуального хозяйства и притом хозяйства натурального, которое производит для себя самые разнообразные «блага». В самом деле, если мы возьмём современное
1) «Основы», стр. 17.
индивидуальное хозяйство, то есть капиталистическое предприятие, то мы не найдём там, прежде всего, никакого «хозяйственного плана» в смысле Тугана по той простой причине, что фабричное производство есть производство специализированное, где нечего распределять время между несколькими «отраслями»: каждое хозяйство производит только один продукт. Кроме того, категория трудовой стоимости вообще не интересует субъекта капиталистического предприятия, ибо он не «трудится» сам, а «работает» при помощи нанятых рабочих рук и купленных на рынке средств производства. Таким образом, если и может идти речь о трудовой стоимости, то последняя может мыслиться для современного способа производства (а именно его и изучает политическая экономия) исключительно как общественная категория, то есть нечто такое, что приложимо лишь ко всему общественному целому, а не к отдельным хозяйствам, составляющим это общественное целое. Именно так строил своё понятие трудовой стоимости Маркс. Верна или неверна его теория, это — вопрос, который сюда не относится. Мы думаем, что она верна, г. Туган-Барановский думает, что она не верна. Но во всяком случае Маркс отчётливо понимал, что категория трудовой стоимости, как категория индивидуального хозяйства, это — нелепость, сапоги всмятку, и что только тогда она получает смысл, когда говорят о ней, как о некоторой общественной категории. Теперь возникает вопрос о предельной полезности — втором члене формулы г. Тугана-Барановского. Предельная полезность — это, по определению всех теоретиков, являющихся её сторонниками, есть не что иное, как «значение» блага для благополучия «хозяйствующего субъекта»; это известная оценка, предполагающая сознательный расчёт. Понятно, что категория предельной полезности имеет смысл лишь, как категория индивидуального хозяйства и, наоборот, она непосредственно не может играть никакой роли (даже с точки зрения её сторонников), если мы имеем в виду все общественное хозяйство. Последнее отнюдь не «оценивает» подобно отдельному хозяину, ибо это есть стихийно развивающаяся система, закономерность которой обладает особой характеристикой. Таким образом, предельная полезность, если и имеет какой-нибудь смысл, то только как категория индивидуального хозяйства.
Как мы знаем, г. Туган-Барановский устанавливает пропорциональность между предельной полезностью и трудовой стоимостью блага. Трудовую же стоимость можно понимать двояко: как категорию общественную (такое понимание обязательно,
если мы рассматриваем капиталистическое хозяйство) и как категорию индивидуальную. Совершенно понятно, что трудовую стоимость в первом смысле поставить в непосредственную связь с предельной полезностью нельзя: это две величины, которые принципиально не могут иметь между собой ничего общего, так как они лежат в совершенно различных плоскостях. Утверждать, что одна величина, которая, вообще, может встречаться лишь в сфере индивидуального хозяйства, пропорциональна другой, которая может иметься лишь в сфере общественного хозяйства, — это воистину всё равно, что прививать оспу телеграфным столбам. Таким образом, правильное понимание теории трудовой стоимости приводит к выводу о полнейшем противоречии между нею и теорией предельной полезности. Остаётся «соединять» с предельной полезностью нелепое понятие трудовой стоимости, как категории индивидуального хозяйства, что и делает г. Туган. От этого его теория не становится, конечно, лучше: она терпит жесточайший крах, как только мы сопоставляем её с капиталистической действительностью. Получается, в общем, та же история, что и с представителями австрийской школы. Дело идёт сравнительно гладко, пока мы вращаемся в сфере интересов хозяйствующего Робинзона и намеренно или ненамеренно держимся в стороне от капиталистических отношений. Но лишь только мы приближаемся к тем отношениям, объяснить которые и призвана политическая экономия (это признает и сам Туган), — как вся теория разлетается в прах.
Мы подходим к концу. Но нам хочется сделать ещё одно небольшое замечание. Вся «теория» г-на Тугана касается хозяйств, производящих продукты. Это выгодно отличает его от чистых Grenznützler'ов, которые как будто забывают, что товары — не «дар небес», а продукты производства. Туган-Барановский и устанавливает свою «пропорциональность» как раз для таких хозяйств. Это весьма хорошо. Посмотрим ещё, что говорит о них г. Туган в другой части своей книги.
«Мы должны, — советует сей учёный муж, — держаться тех реальных хозяйственных отношений, в которых строятся цены в современном капиталистическом хозяйстве. Мы не должны предполагать, как это делает, напр., Бём-Баверк, что продавец известного товара нуждается сам в своём товаре и готов сохранить его у себя для собственного потребления, если ему предложат слишком низкую цену за товар» 1).
И это правильно. И здесь шаг вперёд по сравнению с теоретиками предельной полезности, так сказать, чистой воды.
1) «Основы», стр. 212–213.
Только… только как же будет чувствовать себя теория самого Тугана, если его производящие хозяйства не будут оценивать своих продуктов по полезности (т. е. по предельной полезности)? Ведь для того, чтобы была пресловутая пропорциональность, необходимо, чтобы были те величины, между которыми данная пропорциональность устанавливается. Выше мы видели, что с трудовой стоимостью дело обстоит из рук вон плохо. А теперь сам г. Туган, во всем своём критическом великолепии, объявляет, что оценка по предельной полезности в условиях капитализма (или простого товарного хозяйства) для продавцов является полнейшей бессмыслицей.
Мы разобрали теорию г. Тугана, не касаясь правильности одной из её составных частей — теории предельной полезности, взятой самой по себе. А между тем она отнюдь не защищена нашим теоретиком. Это весьма любопытный факт. В поисках новых путей российские буржуа удивительно «критически» настроены по отношению к Марксу; но к капиталистической научной идеологии Запада они относятся с почти религиозным преклонением. Это обстоятельство лишний раз показывает истинную природу тех «новых идей в экономике», проповедью которых занимаются г-да Туган-Барановские, Булгаковы, фон-Струве с tutti quanti.
