Глава VI
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Теперь мы позволим себе сказать несколько заключительных слов читателю.
Во всём, что касается защиты нашей точки зрения, мы хотели бы апеллировать к его уму, а не к чувству. Дорожа исключительно интересами истины, мы сумеем примириться с нею даже в том случае, если она разойдётся с самыми дорогими нам убеждениями. Поэтому мы просим читателя только об одном: пусть критикует он наши доводы с тем вниманием, которого заслуживают затронутые нами революционные вопросы. Одобрит или не одобрит он предложенное нами решение этих вопросов, — во всяком случае, русская революционная мысль только выиграет от нового пересмотра достигнутых ею результатов.
Но есть другая сторона дела, касающаяся не сущности наших взглядов, а избранной нами формы их изложения. Нас — или, лучше сказать, меня — могут обвинить в излишней резкости, во враждебном отношении к фракциям, сослужившим немаловажную службу революционному делу и потому, несомненно, заслуживающим уважения.
Знакомые уже мне «баккалавры» могут пойти ещё далее и обвинить меня во враждебном отношении ко всей русской революции.
Во всём, что касается этого вопроса, я считаю нелишним обратиться к тому чувству читателя, которое называется чувством справедливости и беспристрастия.
Теперь, в заключительной главе, как и в начале, в «Письме к П. Л. Лаврову», я могу с полной искренностью повторить, что желаю «Народной Воле» не неудач, а дальнейших успехов. И если я так резко отнёсся к литературным упражнениям одного из её представителей, то на это были свои достаточные причины, не имеющие решительно ничего общего с враждебным отношением к революции или к какой-либо из революционных фракций *.
* [Примечание к изданию 1905 г.] Надо заметить ещё вот что. Мне было хорошо известно, что г. Тихомиров уже задолго до появления его статьи «Чего нам ждать от революции?» совершенно «разочаровался» в программе «Народной Воли». Поэтому её отстаивание им принимало характер крайне возмутительного лицемерия.
Прежде всего нужно иметь в виду, что революционер не есть революция и что теории революционеров далеко не всегда и не во всех своих частях могут быть названы революционными теориями.
Я нисколько не отрицаю важного и полезного значения совершённых народовольцами революционных действий; но я истолковываю их не так, как делают это официальные представители «партии». Я вижу их в том свете, который неприятно раздражает глаза «народовольских» публицистов. Мой взгляд на значение этих действий достаточно выяснился ещё в брошюре «Социализм и политическая борьба», где я говорил, что «Народная Воля не может найти оправдания, да и не должна искать его помимо современного научного социализма».
Г-ну Тихомирову угодно было высказать на этот вопрос другой взгляд, по его мнению, более правильный и революционный.
Огорчённый тем, что «в некоторых слоях социалистов»… «политическая демократическая идея»… «приняла формы, которые извращают самую сущность её», он решился поправить дело и в статье «Чего нам ждать от революции?» постарался приурочить деятельность своей партии к теориям Бакунина и Ткачёва. Благодаря такому обороту официальные теории «партии Народной Воли» перестали быть революционными теориями и без малейшего вреда для революции могли быть подвергнуты такой же резкой критике, как и все другие проявления всё более и более усиливающейся теперь русской литературной реакции.
Реакционные теории вообще непривлекательны; но они не опасны до тех пор, пока выступают под своим собственным знаменем. Вредной отравой, настоящим умственным ядом они становятся лишь тогда, когда начинают прикрываться революционным знаменем. В таком случае противником революции является не тот, кто сдёргивает с них революционную маску, а тот, кто остаётся равнодушным зрителем вольной или невольной литературной подделки.
Я не способен, да и не стремлюсь к такому равнодушию. Ненавидя реакцию вообще, я тем более ненавижу её, когда она призывает к себе людей во имя революции. И я не могу признать себя виновным в излишней резкости по отношению к г. Тихомирову до тех пор, пока мне не докажут следующих двух положений:
1) Что теории г. Тихомирова не представляют собою нового издания учений Бакунина и Ткачёва.
2) Что эти последние учения не могут быть признаны реакционными, по сравнению с научным социализмом Карла Маркса.
Пусть же противники мои постараются доказать эти положения, не торопясь обвинять меня в оскорблении величества русской революции. Я сам объявлю свою резкость неуместной, если доводы их будут убедительны.
Но для этого необходимо, между прочим, чтобы за основу спора были взяты те самые положения г. Тихомирова, которые послужили поводом к моей полемике против него. Общее направление «Вестника Народной Воли» так неясно и неопределённо, что бакунинско-ткачёвские тенденции статьи «Чего нам ждать от революции?» не могут помешать появлению марксистских тенденций в статьях других сотрудников, а пожалуй, — как ни трудно ожидать этого, — и в новых статьях г. Тихомирова. Нет ничего невозможного в том, что наш автор вспомнит о той части программы «Вестника», которая лежит по ту сторону рокового «но», и напишет несколько красноречивых страниц об единственном пути, ведущем к достижению общих «социалистических целей». Но такая перемена фронта не ослабит реакционного значения разобранной нами статьи и докажет только, что наш автор не имеет никаких определённых воззрений.
Читателей, более беспристрастных, чем защитники г. Тихомирова, я прошу помнить, что можно от души сочувствовать не только революции вообще, но и революционной «партии Народной Воли» в частности и в то же время думать, что насущнейшей задачей этой партии, первым, самым необходимым её успехом должен быть безусловный разрыв с её нынешними теориями.
Напрасно думают сторонники «Народной Воли», что такого рода разрыв был бы изменой памяти героев русской террористической борьбы. Наиболее выдающиеся террористы начали с критического отношения к общепризнанным в их время «программам» революционеров. Почему же люди, идущие по их стопам, не могут предпринять дела такой же критики по отношению к «программам» своего времени; почему думают они, что критическая мысль Желябова должна остановиться перед догматическим миросозерцанием г. Тихомирова?
Вот вопрос, о котором стоит подумать нашим молодым народовольцам *.
* [Примечание к изданию 1905 г.] Я так и не дождался серьезного ответа на свою книгу. В пятом номере «Вестника Народной Воли» появилась, правда, маленькая библиографическая заметка 1, в которой говорилось, что возражать мне значило бы прежде всего говорить о моей личности. Кроме этого намёка, который, очевидно, хотел быть злым, редакция «Вестника» не сказала ровно ничего в защиту тихомировских ожиданий от революции, а спустя несколько лет сам г. Тихомиров заявил, что эти ожидания несбыточны, и признался, что уже со времени своего приезда за границу он считал свою «партию» трупом. Это было неожиданным, но весьма многознаменательным заключением всего нашего спора. Мне оставалось только подвести итог, что я и сделал в статье «Неизбежный поворот», напечатанной в сборнике «Социал-демократ», и в брошюре «Новый защитник самодержавия, или горе г. Тихомирова», Женева 1889 г. 2
