ОТДЕЛ ЧЕТВЁРТЫЙ
ПРЕВРАЩЕНИЕ ТОВАРНОГО КАПИТАЛА И ДЕНЕЖНОГО КАПИТАЛА В ТОВАРНО-ТОРГОВЫЙ КАПИТАЛ И ДЕНЕЖНО-ТОРГОВЫЙ КАПИТАЛ (КУПЕЧЕСКИЙ КАПИТАЛ)
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
ТОВАРНО-ТОРГОВЫЙ КАПИТАЛ
Купеческий, или торговый, капитал распадается на две формы или два подвида: товарно-торговый капитал и денежно-торговый капитал, которые мы теперь охарактеризуем подробнее, поскольку это необходимо для анализа капитала в его основной структуре. А это тем более необходимо, что современная политическая экономия, даже в лице своих лучших представителей, смешивает торговый капитал с промышленным капиталом и фактически совершенно не видит его характерных особенностей.
Движение товарного капитала было проанализировано в «Капитале», кн. II 81. Если рассматривать совокупный общественный капитал, то одна часть его, хотя и постоянно составляющаяся из новых элементов и изменяющаяся даже по величине, постоянно находится на рынке в виде товара, который должен превратиться в деньги; другая часть находится на рынке в виде денег, которые должны превратиться в товар. Он постоянно находится в процессе этого превращения, этого метаморфоза форм. Поскольку такая функция капитала, находящегося в процессе обращения, вообще обособляется как особая функция особого капитала, фиксируется как функция, вследствие разделения труда принадлежащая особой разновидности капиталистов, постольку товарный капитал становится товарно-торговым, или коммерческим капиталом.
Мы уже выяснили («Капитал», кн. II, гл. VI, «Издержки обращения», II и III), в какой мере следует рассматривать
транспортировку, хранение и распределение товаров в пригодной для потребления форме как процессы производства, продолжающиеся в пределах процесса обращения. Эти моменты обращения товарного капитала отчасти смешиваются со специфическими функциями купеческого, или товарно-торгового, капитала; они отчасти и на практике соединяются с его своеобразными специфическими функциями, хотя с развитием общественного разделения труда функция купеческого капитала вполне обособляется, т. е. отделяется от указанных реальных функций и становится самостоятельной по отношению к ним. Для нашей цели важно определить специфическое отличие этой особой формы капитала и, следовательно, мы должны отвлечься от упомянутых функций. Поскольку капитал, функционирующий только в процессе обращения, именно товарно-торговый капитал, отчасти соединяет эти функции со своими, он выступает не в своей чистой форме. Лишь после устранения и удаления этих функций, мы получим чистую форму товарно-торгового капитала.
Мы видели, что бытие капитала как товарного капитала и метаморфоз, который он как товарный капитал проделывает в сфере обращения, на рынке, — метаморфоз, который сводится к купле и продаже, к превращению товарного капитала в денежный капитал и денежного напитала в товарный капитал, — образуют фазу процесса воспроизводства промышленного капитала, следовательно фазу его процесса производства, взятого в целом; но мы видели в то же время, что капитал в этой своей функции капитала обращения отличается от самого себя как капитала производительного. Это две особых, отличных формы существования одного и того же капитала. Часть совокупного общественного капитала постоянно находится на рынке в этой форме существования в качестве капитала обращения, постоянно охватывается процессом этого метаморфоза, хотя для каждого отдельного капитала его бытие в качестве товарного капитала и его метаморфоз как таковой составляют лишь постоянно исчезающий и постоянно возобновляющийся переходный момент, переходную стадию непрерывного процесса его производства, и хотя поэтому элементы находящегося на рынке товарного капитала постоянно изменяются, так как они постоянно извлекаются с товарного рынка и точно так же постоянно возвращаются на него как новый продукт процесса производства.
Товарно-торговый капитал есть не что иное, как превращённая форма части этого капитала обращения, постоянно находящегося на рынке, постоянно находящегося в процессе метаморфоза,
постоянно охватываемого сферой обращения. Мы говорим — части этого капитала потому, что некоторая часть товарных покупок и продаж постоянно совершается непосредственно между самими промышленными капиталистами. От этой части в нашем исследовании мы совершенно абстрагируемся, так как она нисколько не способствует определению понятия, не способствует пониманию специфической природы купеческого капитала, а, с другой стороны, в «Капитале», кн. II мы уже исследовали её исчерпывающим для наших целей образом.
Торговец товарами, как капиталист вообще, выступает на рынке прежде всего как представитель известной денежной суммы, которую он авансирует как капиталист, т. е. которую он желает превратить из x (суммы первоначальной стоимости) в x + Δx: (эта сумма плюс прибыль на неё). Но для него не только как для капиталиста вообще, но именно как для торговца товарами, само собой очевидно, что его капитал первоначально должен появиться на рынке в форме денежного капитала, потому что он не производит никаких товаров, а только торгует ими, опосредствует их движение; а для того чтобы ими торговать, он должен их сначала купить, следовательно, должен быть владельцем денежного капитала.
Положим, что торговец товарами владеет 3 000 ф. ст., которые он применяет как торговый капитал. На эти 3 000 ф. ст. он покупает у фабриканта, производящего холст, например, 30 000 аршин холста по 2 шилл. за аршин. Он продаёт эти 30 000 аршин. Если средняя годовая норма прибыли = 10% и если он, за вычетом всех накладных расходов, получает 10% годовой прибыли, то в конце года 3 000 ф. ст. превратятся у него в 3 300 фунтов стерлингов. Каким образом он получает эту прибыль, — это вопрос, который мы исследуем позже. Здесь мы прежде всего рассмотрим только форму движения его капитала. На 3 000 ф. ст. он постоянно покупает холст и постоянно продаёт этот холст; он постоянно повторяет эту операцию купли для продажи, Д — Т — Д', простую форму капитала, ограниченную исключительно процессом обращения, не прерываемым интервалами для процесса производства, который лежит вне собственного движения и функций этого капитала.
Каково же отношение этого товарно-торгового капитала к товарному капиталу как простой форме существования промышленного капитала? Что касается фабриканта, производящего холст, то с помощью денег купца он реализовал стоимость своего холста, совершил первую фазу метаморфоза своего товарного капитала, его превращение в деньги, и может теперь,
при прочих равных условиях, снова превращать деньги в пряжу, уголь, заработную плату и пр., с другой стороны, — в жизненные средства и т. д. для потребления своего дохода; следовательно, если оставить в стороне расходование дохода, он может продолжать процесс воспроизводства.
Но хотя для него, для производителя холста, уже произошёл метаморфоз холста в деньги, произошла его продажа, она ещё не произошла для самого холста. Как и раньше, холст находится всё ещё на рынке в виде товарного капитала, которому предстоит совершить свой первый метаморфоз — быть проданным. С этим холстом не случилось ничего, кроме перемены личности его владельца. По своему назначению, по своему положению в процессе, он по-прежнему остаётся товарным капиталом, продаваемым товаром; только теперь он находится в руках не производителя, как раньше, а купца. Функция его продажи, опосредствования первой фазы его метаморфоза, от производителя взята купцом и превратилась в специальное занятие последнего, тогда как раньше эту функцию должен был выполнять производитель после того, как он покончил с функцией производства.
Положим, что купцу не удалось продать 30 000 аршин в течение того промежутка времени, который требуется производителю холста, для того чтобы снова выбросить на рынок 30 000 аршин стоимостью в 3 000 фунтов стерлингов. Купец не может вновь купить их, потому что у него ещё имеется на складе непроданных, ещё не превратившихся для него в денежный капитал 30 000 аршин холста. В таком случае наступает застой, перерыв воспроизводства. Конечно, производитель холста мог бы иметь в своём распоряжении дополнительный денежный капитал, который он мог бы превратить в производительный капитал независимо от продажи 30 000 аршин и таким образом продолжить процесс производства. Но такое предположение нисколько не изменяет дела. Поскольку речь идёт о капитале, авансированном на производство данных 30 000 аршин, процесс его воспроизводства был и остаётся прерванным. Следовательно, здесь на деле оказывается очевидным, что операции купца являются не чем иным, как операциями, которые вообще должны быть выполнены, для того чтобы товарный капитал производителя превратить в деньги, что это такие операции, которые опосредствуют функции товарного капитала в процессе обращения и воспроизводства. Если бы вместо независимого купца этой продажей, а также закупкой занимался исключительно простой агент производителя, эта связь ни на одно мгновение не оставалась бы скрытой.
Следовательно, товарно-торговый капитал безусловно представляет собой не что иное, как товарный капитал производителя, капитал, который должен совершить процесс своего превращения в деньги, выполнить на рынке свою функцию товарного капитала. Только эта функция вместо побочной операции производителя является теперь исключительной операцией особого рода капиталистов, торговцев товарами, обособляется как сфера особых вложений капитала.
Впрочем, это обнаруживается и в специфической форме обращения товарно-торгового капитала. Купец покупает товары и затем продаёт их: Д — Т — Д'. При простом товарном обращении или даже при обращении товаров, каким оно является как процесс обращения промышленного капитала, Т' — Д — Т, обращение опосредствуется таким образом, что каждая единица денег дважды переходит из рук в руки. Производитель холста продаёт свой товар, холст, превращает его в деньги; деньги покупателя переходят в его руки. На эти самые деньги он покупает пряжу, уголь, труд и пр., снова расходует те же самые деньги, чтобы стоимость холста превратить обратно в товары, образующие элементы производства холста. Товар, который он покупает, не тот же самый товар, товар не того рода, который он продаёт. Он продал продукты, а купил средства производства. Иначе обстоит дело в движении купеческого капитала. Торговец холстом покупает на 3 000 ф. ст. 30 000 аршин холста; он продаёт эти 30 000 аршин холста, чтобы извлечь обратно из обращения денежный капитал (3 000 ф. ст. и прибыль). Следовательно, здесь два раза перемещаются не одни и те же деньги, но один и тот же товар; он переходит из рук продавца в руки покупателя и из рук покупателя, ставшего теперь продавцом, в руки другого покупателя. Он продаётся дважды и может быть продан при посредничестве ряда купцов ещё много раз; и как раз только вследствие повторения этой продажи, вследствие двукратного перемещения одного и того же товара, первый покупатель извлекает обратно деньги, авансированные на покупку товара, и, следовательно, этим перемещением опосредствуется возвращение к нему денег. В одном случае Т' — Д — Т двукратное перемещение одних и тех же денег опосредствует то, что товар отчуждается в одном виде и присваивается в другом. В другом случае Д — Т — Д' двукратное перемещение одного и того же товара опосредствует то, что авансированные деньги снова извлекаются из обращения. При этом-то и оказывается, что товар, когда он перешёл из рук производителя в руки купца, ещё не окончательно продан, что последний лишь продолжает операцию продажи,
или опосредствование функции товарного капитала. Но вместе с тем оказывается, что то, что для производительного капиталиста является Т — Д, простой функцией его капитала в его преходящем виде товарного капитала, то для купца является Д — Т — Д', особым процессом увеличения стоимости авансированного им денежного капитала. Одна фаза метаморфоза товара представляется здесь, по отношению к купцу, как Д — Т — Д', следовательно как путь движения капитала особого рода.
Купец окончательно продаёт товар, в данном случае холст, потребителю, безразлично, будет ли это производительный потребитель (например белильщик) или индивидуальный, который использует холст для своего личного потребления. Вследствие этого к купцу возвращается обратно авансированный им капитал (вместе с прибылью), и он может снова начать операцию. Если бы при купле холста деньги функционировали только как средства платежа, так что купцу пришлось бы платить лишь спустя шесть недель по получении холста, и если бы он продал его ранее этого времени, то он мог бы расплатиться с производителем холста, не авансируя лично никакого денежного капитала. Если бы он его не продал, то ему пришлось бы авансировать 3 000 ф. ст. при наступлении срока платежа, вместо того чтобы платить сразу по получении холста; а если бы вследствие понижения рыночной цены он продал его ниже покупной цены, то ему пришлось бы возместить недостающую часть из своего собственного капитала.
Что же придаёт товарно-торговому капиталу характер самостоятельно функционирующего капитала, между тем как в руках производителя, который сам продаёт свой товар, он, очевидно, является лишь особой формой его капитала в особой фазе процесса воспроизводства, которую этот капитал принимает, находясь в сфере обращения?
Во-первых, то обстоятельство, что товарный капитал в руках агента, отличного от производителя этого товарного капитала, совершает своё окончательное превращение в деньги, следовательно свой первый метаморфоз, выполняет на рынке функцию, присущую ему как товарному капиталу — и что эта функция товарного капитала опосредствуется операциями купца, его куплями и продажами, так что эти операции становятся особым делом, отдельным от остальных функций промышленного капитала и потому самостоятельным. Это — особая форма общественного разделения труда, вследствие чего некоторая часть функции, которая должна быть выполнена в особой фазе воспроизводства капитала, в данном случае в обращении,
является исключительной функцией особого агента обращения, отличного от производителя. Однако такое особое занятие ещё отнюдь не обязательно должно быть функцией особого капитала, который отличен от промышленного капитала, находящегося в процессе своего воспроизводства, и самостоятелен по отношению к промышленному капиталу; это занятие в действительности не является функцией особого капитала в тех случаях, когда торговля товарами ведётся через посредство простых коммивояжёров или других непосредственных агентов промышленного капиталиста. Следовательно, к этому следует добавить ещё второй момент.
Во-вторых, это происходит вследствие того, что самостоятельный агент обращения, купец, авансирует в этом своём положении денежный капитал (собственный или заёмный). То, что для промышленного капитала, находящегося в процессе своего воспроизводства, представляется просто как Т — Д, как превращение товарного капитала в денежный капитал, или как простая продажа, для купца представляется как Д — Т — Д', как купля и продажа одного и того же товара, следовательно, как возвращение к нему посредством продажи удалившегося от него при купле денежного капитала.
То, что для купца, поскольку он авансирует капитал на покупку товара у производителя, представляется как Д — Т — Д, это есть всегда Т — Д, превращение товарного капитала в денежный капитал, всегда первый метаморфоз товарного капитала, хотя тот же самый акт может представляться для производителя или для промышленного капитала, находящегося в процессе своего воспроизводства, как Д — Т, как обратное превращение денег в товар (в средства производства) или как вторая фаза метаморфоза. Для производителя холста Т — Д, превращение товарного капитала в денежный капитал, было первым метаморфозом. Этот акт представляется для купца как Д — Т, как превращение его денежного капитала в товарный капитал. Если же он продаёт холст белильщику, то для последнего это представляет Д — Т, превращение денежного капитала в производительный капитал, или второй метаморфоз его товарного капитала; но для купца это представляет Т — Д, продажу купленного им холста. Однако в действительности товарный капитал, произведённый фабрикантом холста, только теперь продан окончательно, или Д — Т — Д купца представляет только посредствующий процесс при совершении Т — Д между двумя производителями. Или предположим, что фабрикант, производящий холст, на часть стоимости проданного холста покупает пряжу у торговца
пряжей. Таким образом, для него это Д — Т. Но для купца, продающего пряжу, это будет Т — Д, перепродажа пряжи; а по отношению к самой пряже как к товарному капиталу это только её окончательная продажа, благодаря которой она переходит из сферы обращения в сферу потребления, Т — Д, окончательное завершение её первого метаморфоза. Итак, покупает ли купец у промышленного капиталиста или продаёт ему, его Д — Т — Д, кругооборот купеческого капитала, всегда выражает лишь то, что для самого товарного капитала как переходной формы воспроизводящегося промышленного капитала есть просто Т — Д, просто выполнение его первого метаморфоза. Акт Д — Т купеческого капитала является в то же время актом Т — Д лишь для промышленного капиталиста, но не для произведённого им товарного капитала: это лишь переход товарного капитала из рук промышленника в руки агента обращения; и только Т — Д купеческого капитала является окончательным Т — Д для функционирующего товарного капитала. Д — Т — Д представляет собой только два акта Т — Д одного и того же товарного капитала, две последовательных продажи его, которые лишь опосредствуют его последнюю и окончательную продажу.
Следовательно, товарный капитал в товарно-торговом капитале принимает форму самостоятельного вида капитала вследствие того, что купец авансирует денежный капитал, который увеличивается в стоимости как капитал, функционирует как капитал лишь постольку, поскольку он употребляется исключительно для опосредствования метаморфоза товарного капитала, опосредствования его функции товарного капитала, т. е. его превращения в деньги, и он осуществляет это посредством постоянной купли и продажи товаров. Это составляет исключительную операцию товарно-торгового капитала; эта деятельность, опосредствующая процесс обращения промышленного капитала, является исключительной функцией того денежного капитала, которым оперирует купец. Посредством этой функции он превращает свои деньги в денежный капитал, так что его Д принимает вид Д — Т — Д', и путём такого же процесса он превращает товарный капитал в товарно-торговый капитал.
Товарно-торговый капитал, поскольку и пока он существует в форме товарного капитала, — с точки зрения процесса воспроизводства всего общественного капитала, — очевидно, есть не что иное, как ещё находящаяся на рынке в процессе своих метаморфозов часть промышленного капитала, которая теперь существует и функционирует как товарный капитал.
Следовательно, по отношению к процессу воспроизводства всего совокупного капитала мы должны рассматривать только тот денежный капитал, который авансируется купцом, предназначен исключительно для купли и продажи и потому никогда не принимает иной формы, кроме формы товарного капитала и денежного капитала, никогда не принимает формы производительного капитала и постоянно находится в сфере обращения капитала.
Как только производитель, фабрикант холста, продал свои 30 000 аршин купцу за 3 000 ф. ст., он покупает на вырученные таким образом деньги необходимые средства производства, и его капитал снова вступает в процесс производства; его процесс производства продолжается, идёт непрерывно. Превращение его товара в деньги для него совершилось. Но, как мы видели, для самого холста такое превращение ещё не совершилось. Он ещё не превратился окончательно в деньги, ещё не вошёл в потребление, производительное или личное, как потребительная стоимость. Торговец холстом представляет теперь на рынке тот самый товарный капитал, который первоначально представлял там производитель холста. Для последнего процесс метаморфоза сократился, но только для того, чтобы продолжаться в руках купца.
Если бы производитель холста должен был ждать, пока его холст действительно не перестанет быть товаром, пока он не перейдёт к последнему покупателю, производительному или индивидуальному потребителю, его процесс воспроизводства был бы прерван. Или же для того чтобы не прерывать его, производителю пришлось бы ограничить свои операции, превращать в пряжу, уголь, труд и пр., словом в элементы производительного капитала, меньшую часть своего холста, а бо́льшую часть его пришлось бы сохранять у себя в качестве денежного резерва для того, чтобы пока одна часть его капитала как товар находится на рынке, другая часть могла продолжать процесс производства, так что, если одна часть поступает на рынок как товар, другая возвращается обратно в денежной форме. Такое деление его капитала не устраняется посредничеством купца. Но без последнего часть капитала обращения, имеющаяся в форме денежного резерва, неизбежно составляла бы относительно бо́льшую долю по сравнению с той частью, которая занята в форме производительного капитала, и соответственно этому сократился бы масштаб воспроизводства. Теперь же производитель может постоянно употреблять бо́льшую часть своего капитала на собственно процесс производства и меньшую часть — в виде денежного резерва.
Но зато теперь другая часть общественного капитала в форме купеческого капитала постоянно находится в сфере обращения. Она всегда употребляется только для купли и продажи товаров. Таким образом, кажется, что происходит только перемена лиц, в руках которых находится этот капитал.
Если бы купец вместо того, чтобы покупать холст на 3 000 ф. ст., имея в виду снова продать его, сам производительно употребил эти 3 000 ф. ст., то производительный капитал общества увеличился бы. Конечно, в таком случае производитель холста и купец, превратившийся теперь в промышленного капиталиста, должны были бы удерживать более значительную часть своего капитала в виде денежного резерва. С другой стороны, если купец остаётся купцом, то производитель сберегает время, требующееся для продажи; он может использовать его для наблюдения за процессом производства, тогда как купец должен всё своё время употреблять для продажи.
Если купеческий капитал не превышает своей необходимой пропорции, то следует признать:
1) что вследствие разделения труда капитал, занятый исключительно куплей и продажей (а кроме денег, употребляемых на покупку товаров, сюда относятся деньги, расходуемые на оплату труда, необходимого для ведения торгового дела, на постоянный капитал купца, — здания для складов, транспорт и т. д.), меньше, чем он был бы в том случае, если бы промышленный капитал должен был сам вести всю торговую часть своего предприятия;
2) что так как купец занимается исключительно этим делом, то не только для производителя его товар раньше превращается в деньги, но и самый товарный капитал совершает свой метаморфоз быстрее, чем он мог бы совершать его в руках производителя;
3) что если рассматривать весь купеческий капитал в отношении к промышленному капиталу, то один оборот купеческого капитала может представлять не только обороты многих капиталов в одной сфере производства, но обороты нескольких капиталов в различных сферах производства. Первое происходит в том случае, если, например, торговец холстом, купивший на свои 3 000 ф. ст. продукт одного производителя холста и снова продавший его, прежде чем этот производитель выбросит на рынок снова такое же количество товара, купит и снова продаст продукт другого или нескольких других производителей холста, опосредствуя таким образом обороты различных капиталов в одной и той же сфере производства. Второе происходит
в том случае, если, например, купец, продав холст, покупает шёлк, следовательно, опосредствует оборот капитала в другой сфере производства.
Вообще необходимо заметить следующее: оборот промышленного капитала ограничивается не только временем обращения, но и временем производства. Оборот купеческого капитала, поскольку он торгует лишь определёнными товарами, ограничивается оборотом не одного промышленного капитала, а всех промышленных капиталов одной и той же отрасли производства. Купец, купив и продав холст у одного, может затем купить его у другого и продать прежде, чем первый снова выбросит товар на рынок. Итак, один и тот же купеческий капитал может последовательно опосредствовать различные обороты капиталов, вложенных в какую-нибудь отрасль производства, так что его оборот не тождествен с оборотами какого-нибудь отдельного промышленного капитала и потому замещает не только тот денежный резерв, который должен иметь in petto * этот отдельный промышленный капиталист. Оборот купеческого капитала в сфере производства, конечно, ограничен общим объёмом производства в этой сфере. Но он не ограничен пределами производства или временем оборота отдельного капитала этой сферы, поскольку это время оборота определяется временем производства. Положим, что A доставляет товар, для производства которого требуется три месяца. После того как купец купит и продаст его, скажем, в течение одного месяца, он может купить такой же продукт у другого производителя и продать его. Или, например, продав хлеб одного фермера, он может на те же деньги купить и продать хлеб другого и т. д. Оборот его капитала ограничен количеством хлеба, которое он последовательно может купить и продать в течение данного времени, например в течение года, между тем как оборот капитала фермера, независимо от времени обращения, ограничен временем производства, которое продолжается год.
Но оборот одного и того же купеческого капитала может с таким же успехом опосредствовать обороты капиталов различных отраслей производства.
Поскольку один и тот же купеческий капитал в различных оборотах служит для последовательного превращения в деньги различных товарных капиталов, следовательно, поочерёдно покупает и продаёт их, он как денежный капитал выполняет по отношению к товарному капиталу ту самую функцию, какую
* — наличности. Ред.
вообще деньги всеми своими оборотами за определённый период выполняют по отношению к товарам.
Оборот купеческого капитала не тождествен с оборотом, или с однократным воспроизводством равновеликого промышленного капитала; напротив, он равен сумме оборотов нескольких таких капиталов в одной и той же или в различных сферах производства. Чем быстрее оборачивается купеческий капитал, тем меньше часть всего денежного капитала, фигурирующая в качестве купеческого капитала, и чем медленнее он оборачивается, тем эта часть больше. Чем менее развито производство, тем больше сумма купеческого капитала по сравнению с суммой товаров, вообще бросаемых в обращение; но абсолютно и сравнительно с суммой купеческого капитала при более развитом производстве сумма купеческого капитала при менее развитом производстве меньше. И наоборот. Поэтому при таком неразвитом производстве бо́льшая часть собственно денежного капитала находится в руках купцов, состояние которых таким образом противостоит другим как денежное состояние.
Скорость обращения денежного капитала, авансируемого купцом, зависит: 1) от скорости, с которой возобновляется процесс производства и различные процессы производства переплетаются один с другим; 2) от скорости потребления.
Для того чтобы купеческий капитал совершил только выше рассмотренный оборот, ему нет необходимости сначала покупать товары на всю величину его стоимости, а затем продавать их. Купец одновременно совершает обе эти операции. Его капитал разделяется в таком случае на две части. Одна состоит из товарного капитала, а другая — из денежного капитала. Он покупает в одном месте, превращая этим свои деньги в товар. Он продаёт в другом месте, превращая этим другую часть товарного капитала в деньги. С одной стороны, к нему возвращается его капитал как денежный капитал, тогда как, с другой стороны, к нему притекает товарный капитал. Чем больше часть, находящаяся в одной форме, тем меньше часть, существующая в другой форме. Эти части меняются своими местами и взаимно уравниваются. Если с употреблением денег как средства обращения соединяется употребление их как средства платежа и вырастающая отсюда система кредита, то денежная часть купеческого капитала ещё более уменьшается по сравнению с размерами сделок, совершаемых этим купеческим капиталом. Если я покупаю вина на 3 000 ф. ст. с уплатой через 3 месяца и продаю это вино за наличные деньги до истечения 3 месяцев, то для этой сделки мне не придётся
авансировать ни гроша. В этом случае также вполне очевидно, что денежный капитал, фигурирующий здесь как купеческий капитал, есть не что иное, как сам промышленный капитал в своей форме денежного капитала, в процессе своего возвращения к самому себе в форме денег. (То обстоятельство, что производитель, продавший товар за 3 000 ф. ст. с уплатой через 3 месяца, может полученный при этом вексель, т. е. долговое обязательство, учесть у банкира, нисколько не изменяет дела и не имеет никакого отношения к капиталу торговца товаром.) Если в этот промежуток времени рыночные цены товара понизятся, положим, на 1/10, то купец не только не получит никакой прибыли, но вообще выручит только 2 700 ф. ст. вместо 3 000 фунтов стерлингов. Для расчёта ему пришлось бы добавить 300 фунтов стерлингов. Эти 300 ф. ст. функционировали бы только в качестве резерва для выравнивания разницы в цене. Но то же самое относится и к производителю. Если бы он продавал сам, то при понижении цен он тоже потерял бы 300 ф. ст. и без резервного капитала не мог бы снова начать производство в прежнем масштабе.
Торговец холстом покупает у фабриканта холста на 3 000 фунтов стерлингов; фабрикант из этих 3 000 ф. ст. уплачивает, например, 2 000 при покупке пряжи; он покупает эту пряжу у торговца пряжей. Деньги, которыми фабрикант платит торговцу пряжей, это не деньги торговца холстом, потому что последний получил за них товар на такую же сумму. Это денежная форма его собственного капитала. В руках же торговца пряжей эти 2 000 ф. ст. являются возвратившимся к нему денежным капиталом; но в какой мере они являются таковым, в какой мере они отличны от тех 2 000 ф. ст., которые служат денежной формой, оставленной холстом и принятой пряжей? Если торговец пряжей купил в кредит и продал за наличные до истечения срока платежа, то в этих 2 000 ф. ст. не содержится ни гроша купеческого капитала, отличного от той денежной формы, которую принимает сам промышленный капитал в процессе своего кругооборота. Товарно-торговый капитал, поскольку он не является простой формой промышленного капитала, находящегося в виде товарного капитала или денежного капитала в руках купца, есть не что иное, как часть денежного капитала, которая принадлежит самому купцу и действует в области купли и продажи товаров. Эта часть в уменьшенном масштабе представляет часть капитала, авансированного для производства, которая постоянно должна была бы находиться в руках промышленников как денежный резерв, как покупательное средство и должна была бы постоянно
обращаться как их денежный капитал. Эта часть в уменьшенном виде находится теперь в руках капиталистов-купцов, постоянно функционируя как таковая в процессе обращения. Это — часть совокупного капитала, которая, если оставить в стороне долю, расходуемую как доход, должна постоянно обращаться на рынке как покупательное средство для того, чтобы поддерживать непрерывность процесса воспроизводства. По отношению к совокупному капиталу она тем меньше, чем быстрее совершается процесс воспроизводства и чем более развита функция денег как средства платежа, т. е. чем более развита кредитная система 38).
Купеческий капитал есть не что иное, как капитал, функционирующий в сфере обращения. Процесс обращения есть фаза всего процесса воспроизводства. Но в процессе обращения не производится никакой стоимости, а потому никакой прибавочной стоимости. В нём происходят лишь изменения формы одной и той же массы стоимости. В самом деле, здесь не совершается ничего иного, кроме метаморфоза товаров, который как таковой не имеет никакого отношения к созданию стоимости или к изменению стоимости. Если при продаже произведённого товара реализуется прибавочная стоимость, то это потому, что она уже имеется в нём; поэтому при втором акте,
38) Чтобы иметь основание для классификации купеческого капитала как производительного капитала, Рамсей отождествляет его с транспортной промышленностью и называет торговлю «the transport of commodities from one place to another» [«транспортировкой товаров из одного места в другое»] («An Essay on the Distribution of Wealth» (Edinburgh, 1836], p. 19). Такое же отождествление встречается уже у Верри («Meditazione sulla Economia Politica» [в издании Custodi: «Scrittori Classici Italiani di Economia Politica». Parte moderna, t. XV, p. 32], § 4) и Сэя («Traité d'Économie Politique» [t. I, Paris, 1817, p. 14–15]). В своих «Elements of Political Economy» (Andover and New York, 1835) С. Ф. Ньюмен говорит: «При существующем экономическом устройстве общества тот акт, который совершает купец, стоящий между производителем и потребителем, авансируя первому капитал, получая в обмен за него продукты и передавая эти самые продукты последнему, причём он получает обратно капитал, — этот акт есть сделка, облегчающая экономический процесс общества и присоединяющая стоимость к продукту, с которым совершён этот акт» (стр. 174). Таким образом благодаря посредничеству купца производитель и потребитель сберегают деньги и время. Выполнение такой услуги требует авансирования капитала и труда и должно быть оплачено, «потому что это присоединяет стоимость к продуктам, так как те же самые продукты имеют бо́льшую стоимость в руках потребителя, чем в руках производителя». И таким образом торговля кажется ему совершенно так же, как г-ну Сэю, «strictly an act of production» [«в буквальном смысле слова актом производства»] (стр. 175). Этот взгляд Ньюмена совершенно ошибочен. Потребительная стоимость товара в руках потребителя больше, чем в руках производителя, потому что она вообще только здесь реализуется. Ведь потребительная стоимость товара реализуется, начинает выполнять свою функцию лишь после того, как товар перешёл в сферу потребления. В руках производителя она существует лишь в потенциальной форме. Но один и тот же товар не оплачивают дважды: сначала его меновую стоимость, а затем ещё, кроме того, его потребительную стоимость. Оплачивая его меновую стоимость, я тем самым присваиваю его потребительную стоимость. И от того, что товар переходит из рук производителя или посредника в руки потребителя, не происходит ни малейшего прироста меновой стоимости.
при обратном обмене денежного капитала на товар (на элементы производства), покупателем также не реализуется никакой прибавочной стоимости; посредством обмена денег на средства производства и рабочую силу только подготовляется производство прибавочной стоимости. Напротив. Поскольку такие метаморфозы требуют времени обращения, — времени, в течение которого капитал вообще ничего не производит, а следовательно не производит и прибавочной стоимости, — время это задерживает создание стоимости, и прибавочная стоимость, выраженная в виде нормы прибыли, будет стоять как раз в обратном отношении к продолжительности времени обращения. Следовательно, купеческий капитал не создаёт ни стоимости, ни прибавочной стоимости, т. е. непосредственно он их не создаёт. Поскольку он содействует сокращению времени обращения, он косвенным образом может содействовать увеличению прибавочной стоимости, производимой промышленным капиталистом. Поскольку он содействует расширению рынка и опосредствует разделение труда между капиталами, следовательно, даёт капиталу возможность работать в более крупном масштабе, его функция повышает производительность промышленного капитала и способствует его накоплению. Поскольку он сокращает время обращения, он повышает отношение прибавочной стоимости к авансированному капиталу, следовательно норму прибыли. Поскольку он уменьшает ту часть капитала, которая должна постоянно оставаться в сфере обращения как денежный капитал, он увеличивает часть капитала, применяемую непосредственно в производстве.
